Статьи
Шрифт:
Истэблишмент региона, озабоченный отсутствием гарантий собственной безопасности и вынужденный все более сосредотачиваться на местных проблемах, постепенно утрачивает общеимперское мышление. Коль скоро это происходит, империя становится метастабильной: отныне любое достаточно сильное потрясение провоцирует ее распад на региональные государственные образования, причем бывшая провинциальная имперская знать становится национальной политической элитой новых государств.
Рано или поздно метастабильная империя распадается – причем, не по линиям наибольшего транспортного сопротивления, но по некоторым произвольным кривым, которые
Итак, динамическая форма «транспортной теоремы» утверждает, что сохранение единства полицентрического государственного организма возможно тогда и только тогда, когда развитие общеимперской инфраструктуры опережает экономическое развитие регионов[6].
Интересным примером применения «транспортной теоремы» был анализ устойчивости Советского Союза, проведенный в 1986 году автором этих строк. Экстраполируя официальные данные по росту ВВП и финансовому эквиваленту грузоперевозок, я получил, что после 1990 г. «инфраструктурный показатель» начнет падать[7]. Из этого пришлось сделать вывод о неминуемом распаде страны в последнем десятилетии XX века. Заметим в этой связи, что если бы «перестройка» не сопровождалась экономической катастрофой, то есть, деградацией производства в регионах, последствия могли бы оказаться даже более серьезными – в этом случае прогнозировалось отделение Дальнего Востока с последующим расколом России по линии Урал – Волга. Сейчас – в связи с устойчивым ростом производства – эта геополитическая угроза целостности России вновь становится актуальной.
«Транспортная теорема» может быть применена при анализе «позиционного пата», возникшего в бывшем советском Закавказье. Эта теорема ставит четкие пределы расширению ЕС (Франция и Германия абсолютно правы, когда они выискивают причины для того, чтобы не принимать Турцию в ряды сообщества). Хотя данные по китайской экономике противоречивы, возникают обоснованные сомнения в том, что даже столь прочное государственное образование, как Поднебесная, выдержит темпы экономического развития, навязанные восточному побережью страны. Наконец, «транспортная теорема» указывает на основную проблему геополитического проекта, известного как «глобализация»[8]: инфраструктурную необеспеченность.
[1] Строим круг, площадь которого равна площади государства. «Приведенные к кругу» размеры государства равны радиусу этого круга.
[2] Отклонение реального рельефа от теоретической бесконечной плоскости может быть описано введением метрики, учитывающей высокое транспортное сопротивление «закрытой» местности (в частности, горной).
[3] Чаще всего такие области возникают в силу экономических причин (месторождения полезных ископаемых, удобный узел внешних коммуникаций, контроль над которым выгоден и т.п.). Империи, находящиеся на пороге гибели, нередко сами создают себе слабость последним завоеванием (Босния и Герцеговина для Австро-Венгрии, чешские земли, присоединенные Польшей перед Второй Мировой войной).
[4] Надо иметь в виду, что согласно законам большинства империй все, что делается местной властью для обеспечения функционирования внутрирегионального рынка, является сепаратистской деятельностью,
[5] Примером таких «релаксационных войн» являются вооруженные конфликты, сопровождающие окончание Первой Мировой войны, результатом которой стал распад Российской, Австро-Венгерской, Турецкой и Германской Империй.
[6] Обе скорости, разумеется, должны быть приведены к единому эквиваленту, например, финансовому.
[7] Формальный анализ графиков указал даже конкретную дату «гибели Империи» – август 1991 года, но такое совпадение, конечно, носит чисто случайный характер (погрешность графических построений превышала год).
[8] Термином «глобализация» принято обозначать два совершенно разных понятия. Во-первых, это естественный исторический процесс, связанный с исчерпанием на Земле свободного экономического пространства. Во-вторых, это геополитический проект западных (прежде всего, американских) элит, направленный на унификацию и интеграцию мировой экономики.
Сергей Переслегин, Елена Переслегина
Руководство по постройке мостов через бесконечность
"Феномен Уиндема" или писатель на одну книгу
1
Роман Дж. Уиндема "День триффидов" стал одним из самых ярких – и самых страшных – впечатлений моей юности. Подчеркнуто неторопливое, по-английски сдержанное повествование о Судном Дне: Человечество, внезапно потерявшее зрение, обречено на гибель. В вечной мгле миллионы и миллионы людей бессмысленно и безнадежно пытаются продлить агонию – свою и своих близких. Нет ни тени шанса, ни проблеска надежды – и вселенская катастрофа рассыпается всплесками блиц-трагедий:
" – Все тщетно… и все могло быть совсем по-другому. Прощайте, Билл… и спасибо вам за то, что вы сделали.
Я глядел на нее – как она лежала. Была одна вещь, которая делала все еще более тщетным. Я спрашивал себя, сколько других женщин сказали бы: "Возьми меня с собой", когда она сказала: "Останься с нами"?
И я даже не знал ее имени."
"- Это было слишком прекрасно и не могло продолжаться долго,- тихо сказал он.- Я люблю тебя, родная моя. Я очень, очень люблю тебя.
Она подняла к нему лицо, и он поцеловал ее в губы.
Повернувшись, он поднял ее на руки и шагнул из окна."
Рядом со вселенной "Дня триффидов" стереотипные американские "Армагеддоны", в которых Земле навязчиво угрожают кометы и астероиды, выглядят рождественской сказочкой для детей младшего школьного возраста. При всей апокалиптичности ситуации "падения Молота"[1], даже если не удастся взорвать, или отклонить километровую волну, или построить убежище, или убежать от волны в горы, у человека по крайней мере остается горькое утешение – увидеть свою смерть и принять ее с достоинством. В "Дне триффидов" у людей отключается основной анализатор опасности – зрительный, а чувства страха, бессилия, отчаяния при этом никуда не деваются.