Статика
Шрифт:
Стук. Звонок…
Я отыскал на пульте управления наушники и нацепил их на уши. Отдал голосовой приказ, чтобы включилось стерео. И долго перепрыгал с канала на канал, наблюдая то тошнотворное на мой взгляд шоу уродцев, которое показывали по ночному каналу, то товарищеский матч по хоккею между сборными Мозамбика и Западной Швейцарии, то мягкую слезливую мелодраму о несчастной любви прелестной девушки и акалоита. Я некоторое время с интересом разглядывал довольно откровенную постельную сцену, прежде чем убедился, что акалоит все-таки смонтирован на компьютере. Ну хотя бы потому, что глаза у него сделали слишком похожими на человеческие, да и двигался акалоит совсем как обычный человек, без тех рваных нечетких подергиваний рук и ног, что всегда отличали зелено-коричневых разумных ящеров от других существ.
Потом я наткнулся на Блоха, одетого в камуфляж защитного зеленого цвета. Журналист стоял где-то неподалеку от Стазиса. Вокруг сосредоточенно суетились военные, ученые, рядом с силовым полем, окружающим застывший город, я разглядел несколько грузовых машин, из которых андроиды выгружали продолговатые серые ящики. Почему-то у меня сложилось впечатление, что это обычные деревянные гробы.
— …Так как нам из достоверных источников удалось выяснить, что террорист Лукин погиб во время атаки крейсера сектоидов на беззащитную планету Чаки…
Я усмехнулся. Еще неделю назад Чаки ругали во всех новостях и аналитических передачах. Какой-то депутат из Галактического Совета яростно предлагал высадить на ней роту десантников и уничтожить мафиозные правительства. А теперь — надо же! Беззащитную…
— …То нет никакого смысла продолжать расследование этого дела, — скорбно опуская глаза, проговорил долговязый журналист. — К тому же мы сейчас стоим перед фактом войны с сектоидами, и ваш покорный слуга… — легкий поклон в камеру, — сегодня вечером отправляется на флагманский крейсер нашего бравого космического флота «Галина Петрова»…
Ага. Так вот зачем на тебе военная форма!…
— …Однако у меня еще два часа, и напоследок я расскажу о грандиозных приготовлениях, что производятся на Статике. Как вы уже знаете, договор между Максом-3 и Статикой позволил планете построить горнодобывающее предприятие. Стазис, этот нелепый анахронизм, никому не нужный памятник неизвестной расе, буквально на днях отправится на свалку истории. Рабочие с Макса-3 и ученые действуют удивительно оперативно: всего за неделю рядом со Стазисом соорудили четыре посадочные площадки, на которых уже сегодня расположатся четыре космоплана…
Камера медленно сменила картинку. Показывали эти самые посадочные площадки. Они аккуратненько расположились по углам Стазиса, причем для одной из них рабочим пришлось снести несколько многоэтажек на окраине города. К чему такая спешка?
Быть может, и мне стоит поторопиться?
— Это грандиознейший проект! — вещал, притворно восторгаясь Блох. — Чем больше я узнаю подробности, тем больше убеждаюсь в том, что он по значимости сравним с постройкой Египетских пирамид и первым полетом в космос, который совершил известный американский астронавт Нейл Армстронг…
Я захохотал. Ну надо же! Сколько же тебе заплатили, Дэвид?
Не задумываясь, я выкрикнул этот вопрос вслух, но космос в ответ тактично промолчал.
Откуда ему знать, кто первый в него полетел?
— … Мы взяли интервью у генерала Малоева, который возглавляет службу безопасности завода. Генерал, что нас ждет дальше?
Малоев был подтянут и в меру суров. Такой вот образцовый военный, служака, друг солдат, выбившийся из простых рядовых в офицеры. На парадном синем мундире поблескивали бесчисленные награды, петельки и прочая мишура, что так дорога сердцу настоящего военного.
— Все очень просто, Дэвид, — пробасил Малоев. — Уже послезавтра вечером четыре мощных звездолета класса Б стартуют каждый со своей площадки. Гравилучами они вырежут огромный кусок земли вместе со Стазисом и поднимут его за пределы стратосферы планеты…
— А не пострадают ли при этом люди? — с наигранным беспокойством поинтересовался журналист, незаметно почесывая свободной рукой бедро.
— Операция будет проведена с хирургической точностью, — заверил его Малоев. — Но мы отклонились от темы… После этого корабли соединятся единое целое, то есть фактически образуют планетарную станцию. Стазис со всех сторон окружат силовым полем. Ученые смогут спокойно продолжить исследования… Что будет потом — мы решим. Либо Стазис опустят на какое-нибудь свободное место на планете…
— Кому нужна эта рухлядь? — возмутился Блох, потрясая кулаком.
Я заскрежетал зубами, борясь с желанием плюнуть в голограмму продажного журналиста.
— Вот именно! — радостно воскликнул генерал. — Скорее всего мы просто оставим болтаться этот остров вокруг планеты…
— А если он упадет на планету? Это же опасно!
— Может быть, его отправят в недра звезды, — пожал плечами Малоев. — Ученые должны еще оценить возможные последствия того или иного решения…
Итак, общественное мнение почти сформировано. Стазис отправится на свою последнюю встречу со светилом под громогласные рукоплескания мэрии и простого, не обремененного интеллектом, народа.
Но к чему такая спешка? Послезавтра вечером…
Зачем я лечу на Литц-Ка? Что мне даст брат? Укажет еще одно место, где можно купить по дешевке бомбу? Нет, не туда я сейчас спешу, совсем не туда…
— «Немезида»! — позвал я.
— Да, капитан, — безжизненно пробормотал корабль. Надо бы скачать в меганете для него приличный голос…
— Торможение! Затем — смена курса. Цель полета — Статика.
— Пятнадцать минут на торможение и еще шесть минут на расчет курса, — согласилась «Немезида».
— Умница, девочка, — произнес я.
Наверное, я поступаю глупо. Как я смогу противостоять Людвигу Рейнхарту? У меня из оружия только «Целитель» да несколько станеров. Разве что протаранить станцию, которая собирается направить Стазис в звезду? Было в этом что-то геройское, сладко притягательное, будто сошедшее из детских книжек о героях звездных войн, которые на маленьких катерах сдерживали натиск боевых крейсеров чужих рас, а потом таранили корабль-матку, увековечивая свои имена в скрижалях человеческой истории.