Ставка больше, чем жизнь
Шрифт:
Засаду на меня что ли устроил? – неумно и отнюдь не иронично подумал Осипов.
Вдруг раздался звонок. Алексей поднял трубку, раздраженно:
– Да.
– Николай Степанович, здравствуйте. Еле до вас дозвонился.
Ах, блин, ну и ловок! Видать, снюхался с кем-то из наших, из отдела коммуникаций. И эти козлы митинские хороши, всучили сюрприз! – Осипов параллельно и остервенело думает, и наигранно отвечает:
– Ах, это вы, Леонид Петрович!
– Да уж, я. Так я по поводу вчерашнего дела. Вы, вероятно, хотите сказать, что Жарикова убила Дюймовочка? Угадал? Да, может быть, вас все же называть Алексеем Дмитриевичем?
Буря мыслей и чувств пронеслась внутри Осипова, сотрясая весь его организм и каждый орган в отдельности. Досталось даже мозжечку. И он совершенно откровенно, естественно, уже своим нормальным тоном спросил:
– Скажите, Леонид, почему же вы сидите в этой краснопресненской жопе номер одиннадцать?
– Так надо же где-то начинать, – не менее откровенно ответил Степанов. – Я так думаю, Алексей, что надо бы нам встретиться и как следует все обсудить. Кошки-мышки закончились. Наверное, у меня. Согласен? Хоть и оба мы лейтенанты, но, согласись, мои ходы точнее оказались.
– Да, блин, припечатал ты меня. Обеими лопатками. Но, думаю, у меня рациональнее. Потому что нам придется по Сети лазить, а у меня, как сам понимаешь, для этого больше возможностей. Нестандартная машина, специальный программный пакет. А у тебя ведь, наверняка простой Пентиум. Так?
– Хорошо, договорились. Только адресок скажи.
– А-а-а! Не до конца ты меня просек! Не до конца. Кстати, скажи, а то сгораю от нетерпения, – замочили в марте кого-нибудь на Зоологической?
– Нет, это полная туфта. Видимо, кто-то в милицейскую базу сует дезу. По нашему отделению ничего такого не зарегистрировано. Да и с парнями я поговорил, никто ничего не знает.
– Да, придется нам с тобой покорячиться.
– Покорячимся. Ну, жди.
– Адрес-то запиши.
– А зачем, я его знаю. Точка с запятой, закрывающая скобка.
«Среднерусская возвышенность» располагалась в двухэтажном особняка, который довольно необычно стоял между Газетным и Брюсовым переулками. Одна его половина размещалась в уютном дворике, вторая была на территории, временно оккупированной строителями. Двор и строительную площадку разделял высокий глухой забор. Весь квартал занимали конторы, офисы, фирмы, учреждения, где в евростандартовских интерьерах по двенадцать часов в сутки негромко жужжали рои баксомейкеров, извлекая непосредственно из воздуха все ингредиенты, которые необходимы для создания самого ценного для России продукта.
Танцор с удовлетворением отметил, что «Вольво» Пьеро было на месте. Значит, не придется носиться по Москве до тех пор, пока не очухаются «коллеги», а потом затевать тяжбу по поводу того, чья пуля первой долетела до господина Пестряцова. Здесь и сейчас – подсказало Танцору чутье, на которое он, как человек скорее эмоциональный, чем рациональный, привык полагаться.
Однако не мешало как следует осмотреться. Конечно, лицу кавказской национальности, под которое он сейчас косил, не стоит и пробовать проникнуть внутрь «Возвышенности». Фирма, чувствуется, была ещё та. Никакой тебе таблички. Типичные нелегалы, то ли закупающие у колумбийских партизан тоннами кокаин, то ли поставляющие в Таиланд тысячами проституток. И этот подонок, значит, все это оформлял юридически корректно.
Металлическая, очень даже может быть снятая с субмарины, входная дверь. Несомненно, всегда задраенная, о чем свидетельствовала кнопка, отполированная тысячами указательных пальцев до сияния даже в пасмурную погоду. Естественно, тут же и портативная камера. Значит, внутри пара быков как минимум с помповыми стволами. Следовательно, Пьеро необходимо было выманить как-нибудь поэкстравагантнее, чтобы сломя голову выскочил, на ходу попадая в рукава пиджака.
Но как?
Алло, это ваш сосед, у вас пожар? Полная лажа.
Любовницу муж измудохал до потери трудоспособности? Еще глупее.
Можно, конечно, позвонить его подруге и, если повезет, если трубку возьмет муж, минуты полторы чего-нибудь ему заливать – Алло, здорово Серега! Сколько лет, сколько зим! Что, не узнаешь? Плохо, плохо школьных корешей забывать. Не-а, не Сидоров. Ну-ка, давай еще, с трех раз! – и запомнить голос, интонации. Довести до бешенства, и это тоже запомнить. А потом позвонить этому козлу и от имени Сереги пообещать прямо сейчас приехать и убить за наставленные рога…
Нет, и это тоже ни к черту не годится. Кто же семейного кормильца убивать станет? Наверняка ведь, муженек паразитирует на блядстве своей жены.
Нет, все это совсем не то. Потому что должно быть красиво. Танцор давно уяснил, что правильно только то, что красиво.
Течение мыслей прервал Профессор. Сообразил, прохиндей, где лежат временные файлы и как их оттуда извлекать. Танцор с первого же взгляда понял, что тот уверенным шагом направляется к офису лишь для того, чтобы поскрестись у входной двери.
Это был человек средних лет, среднего роста и среднего телосложения, прекрасно сохранившийся, несомненно, находящийся в прекрасной физической форме, о чем свидетельствовало отсутствие жировых отложений и то, как высоко он поднимал ноги при ходьбе. Словно постоянно поднимался вверх по лестнице успеха. На нем был новехонький костюм, галстук, весь он излучал энергичную честность и стремление быть полезным людям.
Однако при более тщательном изучении обнаруживалось весьма существенное отрицательное качество лицевой мускулатуры: она была не в состоянии скрыть то, что Профессор считал всех знакомых и незнакомых ему людей полными идиотами.
Шустрый московский «комвояжер» уверенно нажал на кнопку, демонстрируя камере чистосердечную улыбку. В простором кейсе у него, кроме орудия убийства, несомненно, лежали и образцы товаров. Какой-нибудь бальзам Биттнера или электрические зубные щетки. Было абсолютно непонятно, на что он рассчитывал, поскольку от таких уже давно шарахаются даже на вокзалах.
Все так и вышло. Танцор, занявший удобную позицию, видел, как Профессор минуты три говорил в микрофон что-то очень вдохновенное. Потом открыл кейс и начал тыкать в камеру какие-то яркие пакеты. В конце концов со злостью пнул дверь ногой и пошел прочь. Пошел для того, чтобы либо выманивать Пьеро при помощи телефона, либо дожидаться ланча, когда вся публика повалит харчеваться. Шансы Профессора катастрофически уменьшались, поскольку было лишь одиннадцать часов, и до ланча оставалась часа два, а то и три.