Ставка больше, чем жизнь
Шрифт:
— Чего ты боишься? — спросил Клос, провожая девушку в комнату, где был накрыт ужин.
Бенита бросила оценивающий взгляд на стол и улыбнулась Клосу.
— Боюсь тебя, Ганс, — ответила она, — ты такой интересный и сильный мужчина, а я…
— Зачем ты так, Бенита?
— А ты мог бы забыть хотя бы на этот вечер, что я дочь профессора фон Хеннинга?
— Об этом я даже не думаю, — ответил Клос, поймав себя на мысли, достаточно ли естественно он играет роль влюблённого. — Представь себе, я даже не думаю о том, что тебя охраняют лучше, чем любую другую девушку в Варшаве.
— Так ли это?
— Да, да! — быстро проговорил Клос и усадил её в кресло. Бенита через открытую дверь бросила взгляд в спальню, потом выпила рюмку вина. Клос уменьшил свет и включил музыку. Он пригласил девушку на танго. Бенита танцевала легко, и он почувствовал, как постепенно спадает её напряжение, исчезает настороженность, глаза из-под очков смотрят доверчиво и ласково. Она нежно прижалась к нему:
— Ты отлично танцуешь, Ганс.
— Ты тоже, Бенита.
— Я танцую редко. На школьных вечерах чаще всего сидела в сторонке, меня почти никто не приглашал.
— Не может быть! — шепнул Клос. — Ты ведь чудесная девушка, Бенита.
Девушка отодвинулась от него, не поверив его словам.
— Неправда! Зачем ты говоришь неправду? Я далеко не чудесная!
— Нет, правда, Бенита, — с жаром уверил он её. — Я понял это ещё там, на вокзале, когда увидел тебя впервые.
— Ты был на вокзале, когда нас встречали?
— Я случайно оказался там, — ответил он тихо и понял, что совершил ошибку. Именно этого не нужно было говорить. Во взгляде девушки вновь появилась отчуждённость.
Клос наполнил рюмки, Бенита снова выпила, однако была уже другой — настороженной. Он всё время чувствовал на себе её испытующий взгляд.
— Хочешь меня споить? — спросила она.
— А что в этом плохого?
— Да ничего, конечно, ничего. Давай ещё выпьем! — улыбнулась девушка и снова прижалась к нему. — Я редко пьянею. У меня крепкая голова. Правда, Ганс, у меня крепкая голова?
Потом она попросила принести ей стакан воды. Это была одна из возможностей, которую он так ждал. Клосу уже надоело играть роль влюблённого.
Он вышел на кухню, налил в стакан воды и вынул из кармана небольшую таблетку. Это снотворное должно было подействовать через несколько минут.
Клос не предполагал, что Бенита встала из-за стола и через открытую дверь видит, что он делает. Она была почти трезвой и всё поняла.
Когда Клос вернулся в комнату, она по-прежнему сидела на своём месте за столом и держала в руках пустую рюмку.
— Налей мне ещё, — игриво попросила Бенита, — я действительно хочу хоть один раз в жизни напиться.
Клос наполнил её рюмку вином и подал стакан с водой. Она взяла стакан, поднесла его ко рту и попросила:
— А теперь, Ганс, включи музыку.
Он на минуту повернулся к радиоле, и в этот момент Бенита вылила воду в цветочный горшок…
Снова зазвучало танго. Девушка как ни в чём не бывало прижалась к Клосу.
— Ты нравишься мне, Ганс, — нежно прошептала она. — Нравишься гораздо больше, чем Рупперт. Ты такой красивый и сильный. О, Ганс, — Бенита погрозила ему пальцем, — ты умеешь обвораживать девушек.
Она начала петь, потом вдруг умолкла. Клос в напряжении ждал, когда же подействует снотворное. Но девушка снова заговорила:
— Тебе нравится мой голос? Все говорят, что самое хорошее, что есть во мне, — это голос. Ну, обними же меня, Ганс, поцелуй… Какой ты робкий…
С этими словами Бенита упала в кресло. Клос был уверен, что она с трудом преодолевает сонливость.
— Ну налей, налей же ещё своей милой, которую ты так ловко увлёк с надеждой на взаимность.
— О чём ты говоришь, Бенита?
Девушка снова отпила вина:
— О боже, как у меня кружится голова, Ганс! Ты не представляешь, что делается вокруг! Что ты натворил со мной? Ну обними же меня и поцелуй…
Клос проводил её в спальню, уложил на кровать. Она ещё раз прошептала:
— Иди ко мне, милый, — и закрыла глаза.
Разведчик наклонился над девушкой. Бенита дышала спокойно и ровно, но он должен был выждать ещё немного, чтобы убедиться, что она уснула. Потом он открыл сумочку Бениты и нашёл ключ. Убеждённый, что она спит, вышел в соседнюю комнату.
В это время Бенита открыла глаза. В её руках оказался пистолет. Она всегда носила при себе оружие даже в Берлине, а уж здесь, в Польше, не расставалась с ним и ночью. Именно в тот момент, когда Клос подходил к большому гардеробу, Бенита появилась на пороге.
— Стой! — крикнула она. — Не двигайся!
Клос резко повернулся. Увидел глаза Бениты, холодно смотревшие из-под очков, и пистолет в её руке.
— Не нужно дурачить девушек, — тихо проговорила Бенита.
— Ты что, с ума сошла? — крикнул Клос. — Что ты делаешь?
— Не подходи близко, дорогой… Я в полном сознании, не выпила твоей микстуры. Как ты был неосторожен! — И через мгновение, видя, что Клос всё ещё стоит на месте, добавила: — Отца сейчас действительно нет дома. Ты всё хорошо продумал, Ганс. На кого ты работаешь? На тех же, что и Рупперт?
— Ты ведёшь себя как девчонка, — спокойно ответил Клос.
— Может быть, — рассмеялась Бенита. — Во всяком случае, я гораздо искреннее тебя. Не подходи ко мне, иначе закричу. Кто-нибудь из твоих соседей услышит… Так вот… Слушай меня внимательно. Ты должен рассказать мне всё, что знаешь. Я имею право спросить тебя об этом. Думаешь, что немцы проиграли войну? Всё кончено?