Ставка на бандитов
Шрифт:
Крепко обняв на прощание парней, он устремился за своей подругой, ни разу не оглянувшись на оставшихся у турникета охранников, провожавших глазами бывшего шефа до тех пор, пока Вадим с Аленой не исчезли в пограничной зоне.
Когда симпатичная девушка в форме Аэрофлота, дежурно улыбнувшись, оторвала бирки на посадочных талонах отъезжающей пары и любезно указала рукой на освещенный туннель телетрапа, у Вадима вдруг остро сжалось сердце. Остановившись, он обернулся к прозрачным стеклам накопителя, которые стали для него кусочком оставляемого Отечества,
— Ну вот и все. Теперь мы сможем вернуться сюда только туристами. — И неожиданно закончил повеселевшим голосом: — Жизнь только начинается, а ее грустная прелюдия закончилась.
Взяв под руку Алену, Стародубцев уверенно шагнул в туннель, как будто бросился с высокой скалы в манящую неизвестность.
ГЛАВА 20
— Ну, что скажешь? — Зеленцов резко обернулся к своему помощнику. — Как нам теперь вернуть наши деньги?
— Не знаю, — угрюмо отозвался Паша, нервно почесываясь, — но то, что Заику из-за бабок мочконули, — это факт.
Дюк поморщился как от зубной боли, бросив на собеседника презрительный взгляд.
— Да ни хрена это не факт, — резко выпалил Зеленцов, — скорей всего Вадим не врет и действительно замочил Заику из-за брата — только и всего. Я, между прочим, проверил через своих мусоров и узнал: тип, находившийся в квартире покойного Шурика, профессиональный киллер. Значит, Заика нанимает киллера, чтобы убрать младшего Стародубцева, хотя на фига это ему понадобилось, мне неизвестно, а затем Вадим берет киллера, и тут опять-таки непонятка — как он это сделал… Ну ладно, — продолжил строить догадки Дюк, — берет киллера и колет того до самой жопы. Ну а дальше все очень просто: приезжают к сонному Сашке, тепленьким поднимают того с кровати, и плюх — дыра во лбу; следом за Заикой отправляют и киллера. Но где тогда деньги?
— А может, Ступнин не успел их собрать? — вяло предположил гигант. — Не стал бы он держать такое «лавье» дома.
— Ты не знал Заику, — возразил помощнику Дюк, — он был способен на все. Вполне возможно, он решил свалить с капустой, но ему просто помешали.
— Так что же нам делать? — Паша недоуменно уставился на шефа.
Зеленцов по своему обыкновению прошелся по комнате, теребя толстый жгут золотой цепи, и задумчиво произнес:
— Начнем войну с Вадимом. Я не хочу, чтобы мои угрозы зависали в воздухе. Я не дешевый фраер. Не найдем бабок, значит, подожмем под себя его бизнесменов. В любом случае своего не упустим.
— Но ведь ты сам говоришь, что Стародубцев здесь ни при чем, — удивился здоровяк, — зачем тогда на него наезжать?
— А затем, — глубоко посаженные глаза Дюка сверкнули недобрым огоньком. — Я не собираюсь бросать слова на ветер и никому не позволю залезть к себе в карман. Тем более теперь, после смерти Заики, наверняка в их бригаде начнется разброд. Здесь-то мы их и прихлопнем. Скажи кому-нибудь из пацанов, пусть начинают собирать сведения о всех более-менее крупных коммерсантах, которые раньше работали
— Ладно, — согласился Паша, — скажу, а что дальше?
— А дальше устроим маленький прессинг с фейерверком. Кое-кого придется кончить для острастки, а остальным объясним: если они не хотят последовать за покойниками, пусть платят нам бабки.
— Но это же беспредел, — попытался возразить помощник.
Зеленцов грубо его оборвал, одарив уничижительным взглядом:
— Это не беспредел — это настоящая война. И никто никогда не сможет мне доказать, что я не прав. Я хочу вернуть свое, а каким образом — это мое личное дело.
Их диалог прервал звонок телефона, стоящего на массивном письменном столе в кабинете Зеленцова. Хозяин особняка снял трубку и произнес:
— Алло, слушаю.
В динамике раздался приветливый голос Фомина:
— Здорово, Леха.
— Привет, Валера, — дружелюбно отозвался Дюк, — рад тебя слышать. Какие дела?
Монах прокашлялся в трубку и ответил:
— У меня все более-менее нормально, а у тебя как?
— Спасибо, — степенно отозвался Зеленцов, — тоже ничего.
Покончив с официальной частью, Дюк с нетерпением ждал, что скажет ему звонивший. Он понимал, Фомин не просто решил поболтать со старым товарищем, у него наверняка есть какое-то дело.
Зеленцову не терпелось узнать, что же заставило Монаха позвонить ему, но, строго следуя укоренившейся традиции, Дюк не проявлял открыто своего любопытства — это в их среде считалось признаком «дурного воспитания».
Авторитет и сам понял — пора переходить к делу, поэтому он как можно спокойнее произнес:
— Леха, ты не мог бы подскочить ко мне на дачу, я тут недалеко от тебя?
— Какой базар, — с готовностью отозвался Дюк, — я же был у тебя, знаю где твоя хибара, минут через двадцать жди, — пообещал он.
— Ну все, — закончил разговор Монах, — до встречи…
Зеленцов услышал в динамике короткие гудки отбоя и, в свою очередь, положил трубку на рычаг.
В точно назначенное время серебристый джип въехал в распахнутые охраной ворота дачи Фомина.
Авторитет сам встречал гостя во дворе. Отдавая дань укоренившейся традиции, они обнялись, дружески похлопывая друг друга по плечам.
После приветствий Монах провел Дюка в комнату. Там стоял накрытый к обеду стол.
Разглядывая деликатесы, разложенные на белоснежной скатерти, Зеленцов улыбаясь спросил:
— Что, у кого-то праздник, а я не знал?
— Да нет, — ответил Фомин тоном скромного, но радушного хозяина. — Это так, чтобы нам нескучно базарить было.
Они присели за стол, и Монах, разлив в рюмки водку из запотевшей поллитровой бутылки с надписью «Столичная», произнес:
— Ну, давай выпьем за тех, кто сейчас у хозяина, пусть им веселей живется.
— Давай, — поддержал тост Дюк, поднимая рюмку и одним движением опрокидывая ее в рот.
Удовлетворенно крякнув, они закусили солеными огурчиками, приятно захрустевшими на зубах.