Ставка на невинность
Шрифт:
– Спасибо, – мямлю я и, не дождавшись ответа, выхожу из машины.
Я жду хоть чего-то, что Гера окликнет, наорет, наязвит, но жестоко обламываюсь.
К себе я поднимаюсь, уже шмыгая носом.
А зайдя в квартиру, начинаю реветь. Ругаю себя и реву.
Букет в вазу ставлю, а слезы текут.
Пялюсь в окно, вдруг Бергман там еще. Я бы хотела, чтобы он в растрепанных чувствах, там тоже переживал, но машины нет.
Из-за ничего, невразумительного пустяка все пошло псу под хвост.
Что
Телефон пиликает из кармана пальто, и я бросаюсь к нему в надежде, что это Гера, но это Лосев! Чтоб ему пусто было! Удаляю, даже не читая. Заношу в черный список. Подумав, и тот второй номер, с которого он написывает мне ночами, тоже.
Блондаю по квартире, раздираемая противоречивыми желаниями.
Тянет свернуться калачиком под одеялом и гордо глотать слезы, одновременно хочется позвонить Гере и все объяснить, ну и вишенкой на торте желание просто наорать на Бергамана и обвинить во всем его, припомнив ему всех его баб и телефонные номерки в вазочке.
Прошлаговавшись в тоске по квартире с час, я не выдерживаю и выбираю четвертый вариант.
Все. Выпускайте кракена.
Звоню Медведевой. Мне нужно крепкое женское плечо и пара бутылок белого сухого.
Алка отвечает сразу, будто ждала звонка.
– А я как раз тебе собиралась набрать, – и голос у нее странный.
На заднем фоне играет музыка, звенят ложки, слышится смех.
– Очень вовремя, ты свободна? – вздыхаю я.
– Мы с Анькой кофе встретились попить… – мнется подруга.
– А я хотела тебя к себе зазвать, на что-то покрепче, – мне снова становится рыдательно. Никому я не нужна…
– Мы сейчас приедем. Обе. Тут такое дело…
– Что? – напрягаюсь я.
– Не люблю быть гонцом, приносящим дурные вести, но я считаю, ты должна знать.
– Слушай, не тяни кота за подробности, – начинаю я злиться в предчувствии какой-то жопы. – Я и так не в адеквате.
– Тут в конце зала Бергман. И он не один, а с бабой.
Глава 47. Дороже золота
С ба-а-бой?
Я даже икаю от неожиданности.
Ну неожиданность, конечно, так себе, если речь идет о Бергмане, но… Каков козел!
– Умоляю, скажи, что она страшила или старая, – мрачно прошу я. – А еще лучше старая толстая лысая карга.
– Мне отсюда плохо видно, но непохоже, – не щадит меня Медведева. – Сейчас Анька типа в туалет пошла, посмотрит.
– Он ее спалит.
– Пусть палит, мы раньше пришли. Что ж теперь, до дома терпеть? – фыркает Алка. – Ты чего притихла? Замышляешь?
– Замышляю, – подтверждаю я.
– А теперь слушай сюда. Если ты собираешься ворваться, как богиня праведного возмездия, убедись, что ты выглядишь на сто пятьдесят из ста. Это первое.
Я бросаю
Унылое зрелище.
– А второе? – кисло спрашиваю, хотя мне и первого за глаза хватает.
– А второе, им принесли счет, ты не успеешь.
– Где Анька? Сколько можно типа в туалет ходить? Никогда не думала, что она такая зассыха… – ругаюсь я, потому что близка к позорной истерике.
– Полегче, мать, – тормозит меня подруга. – Понимаю, что ты на нервах, но возьми себя в руки. Я сейчас закажу пузырь, мы расплатимся и приедем.
– Два бери. Нет, три…
– Два, – обрывает мои запросы Медведева. – Завтра на работу.
– Стерва бездушная.
– Точно. Короче, мы сейчас будем, а ты пока… не знаю, что тебе делать пока. Повой с балкона, но тихо. На метлу не садись. Видала, у нас по городу катаются тачки с эмблемой охотников за ведьмами? Это по твою душу, так что не отсвечивай.
И отключается.
Как есть стервь.
Чтобы хоть как-то отвлечься и не наяривать девкам каждые пять минут, я, переодевшись в уютные вытянутые треники и сварганив на голове дулю, начинаю приготовления к девичнику. Намораживаю лед. Сто пудов привезут теплое вино или шампанское. Ненавижу теплый алкоголь, как раз с последней свадьбы у черта на рогах.
Кромсаю сыр, вскрываю банку с оливками и, плюнув на все, пью рассол прямо из банки. Есть у меня такое извращение, но обычно я себя сдерживаю, потому что опухну ж к черту и утром буду, как китаец. Сейчас самое время махнуть на такие мелочи рукой.
Девки добираются до меня неожиданно быстро, несмотря на час пик.
И бесят меня тем, что выглядят, как люди, а не как брошенки.
Или я даже не брошенка? Пока еще только поматрошенка?
Принеся в квартиру холодный уличный дух, девчонки шумно раздеваются на пороге под моим полумертвым взглядом, наигранно весело поглядывая на меня.
– На-ка, – протягивает мне бутылки Медведева. – Лед есть?
– Ессно, – киваю я.
– Тогда ты молодец и заслужила бонус, – хмыкает Анька, доставая из сумки… запрещенное в нашем девичьем обществе уже лет пять.
Чипсы.
– Ведьма! – ругаюсь я, впиваясь взором в глянцевый шуршащий пакет. – Вот кого сжечь надо!
Но Анька, как работник налоговой инспекции со стажем, бесстрашна и, походу, бессмертна. Она уверенно несет пакет на кухню, и я иду за ней как привязанная.
– Не нуди, – отмахивается диверсантка от моих прожигающих взглядов. – Не страшнее вашего сала.
– Сало хотя бы не жареное… – сглатываю я слюну, когда Анька, перетряхнув упаковку, вскрывает ее с характерным звуком, возвещающим о грядущем потолстении жопы.