Ставка в чужой игре

Квирк Мэтью

Я прислушался к гудению воздуха в вытяжной трубе.

– Деньги, Джек.

– Что?

Я взглянул ему в лицо. Он прикинулся дурачком.

– Я этот твой взгляд знаю с трех лет, – сказал я. – И я ему не верю. Доставай, что взял.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Ты вор. Ты только что лежал примерно на тридцати миллионах долларов. Так что не вешай мне лапшу. Все номера этих банкнот переписаны. Деньги уже упакованы. Они ничего не стоят. – Я не знал, что из сказанного правда, но в последней фразе был уверен. – Если не отдашь, мы покойники.

Один

из охранников вышел в точку, откуда мог нас увидеть. Мы вжались в стену, но он все равно заметил бы нас, если бы посмотрел в нашу сторону. Джек вынул из рюкзака пластиковый пакет, набитый пачками по сто банкнот. В нем было примерно полмиллиона долларов, некоторые испачканы кровью.

Я протянул руку:

– Я доверял тебе, теперь и ты доверься мне.

Джек в последний раз взглянул на деньги и отдал их.

Я отодрал изоленту на стыке вытяжных труб и отогнул тонкую оцинкованную жесть, сразу почувствовав, как в щель устремился воздух. Разорвав пакет, я достал пачку денег, сорвал с нее бандероль и сунул в щель. Потом еще и еще.

Джек в ужасе уставился на меня:

– Какого?..

Наверное, он подумал, что я из-за пережитого рехнулся или превратился в радикала благотворительности. Но вскоре он услышал крики возле выхода. Глаза у него округлились, и он принялся вместе со мной вскрывать пачки и совать их в трубу.

Мы находились в двух кварталах от Уолл-стрит, столицы американской алчности. И я рассчитывал на единственное, что могло нас спасти: даже сновавшие по тротуарам банкиры в манжетах и контрастных воротничках не откажутся погоняться за халявными, хотя и грязными деньгами.

Наличка мчалась по трубам и разлеталась над гаражом. Пачки лопались и с грохотом уносились по трубе.

Джек дернулся к выходу. Я его удержал.

Через несколько секунд на улице, судя по звукам, началась свалка.

– Назад! – заорал какой-то коп.

– Охренеть! – завопил кто-то на улице. – Это же сотенные банкноты!

Полицейские и спецназовцы побежали к выходам, разворачиваясь на бегу. Мы стали красться вдоль стены. Все их внимание поглотило то, что происходило на улице.

Не представляю, почему это зрелище их огорчало. Ведь Вашингтон только что проголосовал за подъем экономики, а мы с Джеком, как и трейдеры наверху, вносили свой скромный вклад в увеличение денежного оборота. Хотя, полагаю, наш способ был куда веселее.

Вскоре мы увидели Мейден-лейн. Банкноты кружились и порхали в воздухе, как осенние листья. Уличная толпа гонялась за ними, ловила и распихивала по карманам. Полиция пыталась их сдерживать, и я замечал, как то один, то другой коп не брезговал втихаря сунуть в карман сотню-другую. Сейчас перед ними стояла задача удерживать толпу на улице, не дать ей ворваться на территорию банка, а потому их меньше всего волновали двое застегнутых на все пуговицы субъектов, желающих выйти наружу.

Мы шагнули на тротуар и устремились прочь от места основных событий.

Холодный ветер закручивал банкноты вихрями, вздымал высоко между офисными башнями, прижимал к каменным фасадам. Я переступил через лужу. Из мутной

воды на меня взглянул Бен Франклин.

Чудесное было зрелище. Секретарши, торговцы шаурмой, посыльные-велосипедисты, банкиры, туристы, таксисты выхватывали из воздуха сотни, прижимали деньги к груди, смеялись и дрались посреди улицы.

И лишь двоим не было до этого дела. Мы с Джеком пробирались через толпу, быстро шагая в сторону более спокойных улиц, к свободе.

Глава 47

Мы встречались с Линчем возле одиннадцатого причала на Ист-Ривер. Как только копы остались позади, я схватил Джека за руку:

– Отдай поддельные директивы.

Нам нужно было совершить подмену, а после смываться как можно быстрее и как можно дальше. До четверти третьего времени оставалось совсем мало. Пока Линч и Блум не поняли, что их обманули, я должен предупредить Энни и отца и обеспечить их безопасность.

– Даже не знаю, Майк…

– Кончай! Мы сделаем подмену и прихлопнем этих сволочей.

Джек отступил на шаг:

– Извини, Майк.

Я развернулся, но опоздал: Линч и очкарик уже зажали меня с обеих сторон. Ухватившись за локти, они завернули мне руки за спину.

– Иуда! – бросил я Джеку.

Наверное, все его поведение перед похищением, весь это наигранный страх были уловкой, чтобы я рассказал, как собираюсь подставить Линча и Блум. Они знали, что я попробую что-нибудь отмочить. Джек был их страховкой, и как только я раскрылся перед ним, они решили, что держат меня на поводке, и только после этого позволили мне сделать дело. Наверное, именно об этом Джек послал сообщение перед тем, как мы вошли в банк.

– Мне пришлось выбирать: или подставить тебя, или умереть, – повинился Джек. – Что бы ты выбрал на моем месте?

Я знал ответ, потому что уже сделал такой же выбор до похищения, когда отдал Джеку бумаги. Но он пока этого не знал.

Линч обыскал мои карманы и нашел директиву.

Меня повели по Перл-стрит, и я поливал Джека площадной бранью, пока Линч не зажал мне рот. Я ощутил вкус и запах табака. Подъехал фургон. Нас затолкали в заднюю часть.

Пока мы катили по Рузвельт-драйв, к одиннадцатому причалу подошел паром. Мы развернулись на сто восемьдесят градусов, поехали на север, потом свернули к вертолетному аэродрому возле Ист-Ривер. Подручный Линча на переднем сиденье положил директиву на колено, сфотографировал ее смартфоном и отослал снимок.

Фургон остановился. Меня вытащили, потом мы направились к стоявшему на причале зданию из серого и белого камня. За ним находилась посадочная площадка. Вертолетные лопасти с оглушительным шумом перемалывали воздух. Мы прошли через площадку и забрались в небольшой вертолет. Он взлетел и развернулся. Город под нами стал съеживаться.

Как только директива попадет к боссу Блум и Линча, тот выбросит на торги активы стоимостью в десятки, а то и сотни миллионов, обеспечив себе гарантированную позицию, пока весь мир ждет новости из Вашингтона. Менее чем через два часа решение будет объявлено, и он подсчитает прибыль.