Ставка – жизнь и весь мир в придачу
Шрифт:
Пролог
Прохладная сентябрьская ночь укутала мглой ещё зеленые верхушки деревьев. Выглядывающие из-под высоких заборов вторые этажи и крыши дач, принадлежавшие в разное время Сталину, Дзержинскому, Хрущеву, Брежневу уныло чернели темными провалами окон.
Чуть в стороне от легендарных домов советских руководителей, бдительно охраняемыми сотрудниками знаменитой «девятки», недалеко от Рублево-Успенского шоссе, находился ещё один особняк. Дом с огромными окнами, большой верандой, монументальными колоннами, оскалившимися фигурами сидящих львов выглядел старинным и величественным. Он был построен ещё до революции. Здание принадлежало жене Сергея Морозова,
Простому человеку увидеть это великолепие было невозможно. Все подъезды к поселку охранялись постами с вооруженными комитетчиками, территория патрулировалась бдительными сотрудниками «Девятки». Двухметровый забор, надежно скрывал территорию особняка от посторонних взглядов. Рядом с внушительными железными воротами примостилась двухэтажная сторожка охраны. На чердаке располагался наблюдательный пункт, позволяющий обозревать окрестности. По внутренней зоне перемещалась парочка суровых крепышей в легких темных куртках, с висевшими на плечах «АКС-74-У».
На первом этаже сторожки тоже горел свет. Мужчина лет пятидесяти в двубортном темно-синем костюме устало откинулся на деревянную спинку стула и дремал, прикрыв глаза.
Пронзительная трель звонка разорвала тишину. Мужчина вздрогнул, открыл глаза, привстал, и нетерпеливо сорвал трубку с рычагов аппарата.
— Слушаю, — недовольно буркнул он в телефон.
— Товарищ полковник, докладывает капитан Строгова, — доложил бархатный женский голос. — Прохоренко провалил задание. Его подчиненные натворили дел. Когда машины сопровождения отсекли охрану Елизарова, старший лейтенант Семенов решил нехорошо пошутить. Как он сообщил, чтобы «размягчить клиента и сделать его более сговорчивым» перед беседой с руководящими товарищами. Начал намекать, что кооператора сейчас ликвидируют. А Прохоренко решил не вмешиваться, посмотреть, как кооператор будет реагировать. Досмотрелся на свою голову. Елизаров устроил настоящую бойню. Сначала изобразил сердечный приступ, когда старлей хотел оказать ему помощь, начал действовать. Вырубил Семенова, почти откусил нос и чуть не выдавил глаза Лемешову, отправил в нокаут Прохоренко. Вставил ствол в голову Малыхину, вынудил его остановиться. Потом тоже вырубил, забрал оружие и выпрыгнул из машины.
— Ой, идиоты, — простонал Семен Иванович, с размаху шлепнув по лбу рукой. — Хоть бы досье прочитали. Нашли кого ликвидацией пугать.
— Я им так и сказала, — в женском голосе появились едва заметные ехидные нотки. — Но потом. Сперва пришлось исправлять ситуацию, импровизировать. Подъехала, изобразила случайного человека, предложила подбросить на машине. Он что-то заподозрил и отказался, был готов в любой момент скрыться. Пришлось применить спецсредство.
— Какое? — отрывисто бросил Семен Иванович. — Знаю я наши спецсредства. Он там не загнётся, случайно?
— Не должен, — успокоили на том конце провода. — Я в него
— Что с Потапенко и его группой? — поинтересовался полковник.
— У всех четырех сотрясения, — доложила собеседница. — У Семенова выбиты два зуба и сломана челюсть. Лемешову наполовину откусили нос, перебили переносицу, чуть не выдавили глаза. Он смотреть толком не может, больно и слезы текут. Ещё и обосрался, как пацан. Малыхину голову разбили. Ребята из сопровождения их в ведомственную клинику доставили. Что с Елизаровым делать? К вам везти, как договаривались? Так он ещёчасов пять в отрубе будет, минимум. Антидот применять рекомендуется только в крайних случаях, возможны проблемы со здоровьем.
Семен Иванович задумчиво почесал подбородок и уточнил:
— Ты с ним одна?
— Никак нет, товарищ полковник, ещё трое сотрудников из второй машины сопровождения.
— Выберите какое-то место, чтобы не привлекать внимание и ждите моего звонка, — распорядился полковник. — Я проконсультируюсь с товарищами, хотевшими увидеть Елизарова и дам инструкции, что делать дальше.
— Будет сделано, товарищ полковник, — по-военному отрапортовала капитан.
— Действуй, Света, — улыбнулся Семен Иванович. — В очередной раз объявляю тебе благодарность. В который раз вытаскиваешь ситуацию.
— Стараюсь, товарищ полковник.
Мужчина положил трубку на рычаг телефона. Неторопливо поднялся, вышел из помещения. Стоявший недалеко от входа в домик крепкий парень подхватил ремень «АКС» и подтянулся, но полковник его проигнорировал, направившись к входу в особняк.
Семен Иванович легко забежал на ступеньки, открыл массивную дверь, вошел в холл. Быстро сбросил обувь, надел на ноги тапочки с полки у входа и двинулся вперед. Толстый ковер в коридоре гасил звук шагов, поэтому к большому залу, из которого раздавались голоса, полковник подошел бесшумно.
Выдохнул, собираясь с духом, резко открыл дверь в гостиную и решительно шагнул вперед. Голоса замолкли. Четверо сидящих у большого накрытого стол развернулись к нему.
— Что там полковник, Елизарова привезли? — барственно поинтересовался мужичина лет пятидесяти пяти. Болезненно худой, с костистым лицом, тонкий хрящеватый нос, длинные нескладные руки, выпирающий кадык на цыплячьей шее — внешне он производил комичное впечатление. Даже хорошо пошитый костюм цвета стали с жемчужным блеском не мог исправить положение. Но умные и злые глаза, настороженно смотрящие из-под косматых седых бровей, напрочь отбивали желание шутить о внешности.
— Нет, — чуть помедлив, ответил Семен Иванович.
— Почему? — хладнокровно уточнил тощий.
— Владимир Петрович, можно с вами наедине пообщаться? — полковник многозначительно указал глазами в сторону выхода.
— Здесь пусть рассказывает, — тяжело бросил толстяк с тяжелым бульдожьим лицом. — Тут все свои, сколько лет друг друга знаем.
— Согласен с Виктором Александровичем, мы тоже хотим послушать, что там с этим Елизаровым, — включился в разговор плотный крупный мужик с начинающей седеть, пепельной шевелюрой в сиреневой рубашке с ослабленным узлом галстука и расстегнутым воротничком.