Ставка – жизнь и весь мир в придачу
Шрифт:
С Сергеем и Германом кратко проработал возможные варианты событий и действия, в случае развития негативных сценариев. Затем проинструктировал бойцов, отмел возражения начальника СБ, предложившего поехать вместо меня, пересел в машину к Левону Суреновичу.
Дом Шалвы, вопреки ожиданиям, оказался неказистым, с покосившимся забором, фасадом, нуждавшимся в побелке и рассохшимся чердаком из почерневших от времени досок. За два с лишним года поездок по Кавказу я повидал множество солидных особняков местных «деловых», а тут авторитетный человек и
— Он — вор старой формации, — пояснил патриарх, заметивший мой удивленный взгляд. — Поверь, влияния и денег у него хватает. Просто не хочет выставлять свои возможности напоказ, считает, что вор должен быть скромным и неприхотливым в быту.
Рядом с домом Шалвы стоял «четыреста двенадцатый москвич» морковного цвета. Когда мы подъехали к воротам,сидевший на месте водителя, невысокий паренек лет двадцати выскочил наружу, хлопнув дверцей. Второй звероподобный детина с огромной лысой башкой остался на месте, сверля нас подозрительным взглядом.
Паренек пижонски надвинул кепочку ещё больше на глаза и, лениво перекатывая спичку с одного уголка губ на другой, двинулся к нам. Постучал пальцами по окну. Левон Суренович крутнул ручку и стекло поехало вниз.
— Наше вам с кисточкой, — чуть издевательски поздоровался паренек. — К Шалве пожаловали?
— К нему, — сухо ответил патриарх. — Он должен нас ждать. Скажи, Барсамян приехал.
Как же, знаем, — осклабился босяк. — Сейчас пахану доложу.
Он подошел к невысокой калитке, оттолкнул железную дверку и быстро пошел ко входу дома. Скрылся внутри, минуту отсутствовал, потом появился на пороге, махнул рукой и крикнул:
— Шалва приглашает Левона пройти. Может взять с собой одного кента, как договорено. Остальные пусть в тачке попарятся.
— Идем, — патриарх кивнул на дом.
Мы вылезли из машины вдвоем, одновременно хлопнув дверьми. Первым к калитке успел я. Толкнул железную дверку и она, жалобно скрипнув, распахнулась. Уважительно посторонился, пропуская Левона Суреновича вперед. Патриарх с достоинством кивнул и зашел во двор. Я последовал за ним.
В коридоре нас встретили паренек и огромный громила, такой же массивный и мордастый, как и его напарник, оставшийся в машине.
— Прошу пардону, — криво усмехнулся урка в кепке. — Надо вас немного обшманать. Если с собой волыны или перья, лучше сдайте сразу, чтобы вопросов не возникло. Только не дергайтесь. Здесь надежно как в швейцарском банке, после терки заберете обратно.
— Нет у нас никакого оружия, — патриарх поднял руки, — Проверяйте.
Паренек охлопал Барсамяна, не поленился даже проверить полы брюк. Громила ладонями обстучал меня.
— Проходите уважаемый, — урка пропустил Левона и притормозил меня выставленной ладонью.
— Может с нами почифиришь? Сушками похрустим, о делишках пацанских побазарим. А они сами перетрут?
— Нет, — отказался я. — Мне нужно к Шалве.
— Он со мной, — добавил Барсамян. — С Шалвой договорено.
— Жиган, — раздался надтреснутый старческий
— Как скажешь, Шалва, — бандит пожал плечами, отошел в сторону, распахнул дверь, ведущую во внутренние помещения, и издевательски поклонился:
— Прошу, гости дорогие!
В большой комнате царил полумрак. Большие шторы из плотной ткани, закрывали окна, не пропуская солнечный свет. В центре развалился в огромном мягком кресле полный седой дядька с пледом на коленях… Обвисшие брыли делали его похожим на печального бульдога, поредевшие, ещё кокетливо курчавящиеся белоснежные волосы выглядели комично. Но желание веселиться пропало сразу, как только увидел глаза вора. Холодные, настороженные как у хищника, перед прыжком на очередную жертву.
В татуированных пальцах дымилась сигарета, на журнальном столике рядом находилась початая бутылка коньяка, наполовину наполненный пузатый бокал и круглая хрустальная пепельница.
«От звонка до звонка сидел, и в Крестах чалился», — сделал вывод я, разглядев заштрихованный перстень и второй с крестом.
— Приветствую, батоно Левон, — буркнул Шалва.
— И тебе доброго здравия, батоно Шалва, — откликнулся патриарх.
— Это кто с тобой? — пронзительный колючий взгляд прошелся по мне. Я никогда не был трусом, но на секунду стало не по себе.
— Мой друг и компаньон внука, Михаил Елизаров, — представил Барсамян.
Я молча кивнул.
— Понятно, — царственно кивнул вор и показал рукой на стоящие напротив два кресла поменьше. — Присаживайтесь.
Подождал, когда мы расселись, пыхнул сигареткой, барственно оставив мизинец, выдохнул клуб сизого дыма и поинтересовался:
— Ко мне зачем приехали?
— Поговорить, — невозмутимо ответил патриарх. — Сегодня утром Барин со своими сявками стрелял и ранил моего внука, и я хочу с него за это спросить.
— Я здесь причем? — прищурился Шалва. — Тебе надо, ты и спрашивай. От меня чего хочешь? Сказал уже, впрягаться не буду. Барин в своем праве, заказ отрабатывает.
— Шалва, ты же понимаешь, если с Ашотом что-то случится, мне будет плевать, кто стрелял, кто передал заказ, кто платил деньги, — ласково напомнил Левон. — Под раздачу попадут все.
— Ты мне предъявляешь? — вор приподнялся с кресла и немигающим взглядом впился в лицо Барсамяна.
— Пока нет, — лаконично ответил патриарх. — Предупреждаю. Я тебя в Мордовской колонии прикрыл. Теперь твоя очередь отдавать долг.
Минуту вор напряженно сверлил взглядом патриарха. Барсамян остался спокойным и внешне невозмутимым.
Наконец Шалва снова откинулся на спинку кресла.
— Я никогда и никого не сдавал, — глухо ответил он. — Извини, Левон, ничем помочь не могу.
— Тогда и ты извини, — горько усмехнулся Левон Суренович. — В Мордовии я за тебя вписался по молодости, верил, что ты не при делах. Сейчас не стану. Буквально на днях пересекся с Сеней Козырем, помнишь такого? Он мои подозрения подтвердил.