Ставка – жизнь и весь мир в придачу

Шу Алекс

— Хочешь знать, о чем он после нашего отъезда говорить будет? — прищурился Лайтнер.

— Именно, — кивнул я.

— Сделаем, — пообещал афганец и поднес рацию к лицу:

— Коля, подойди.

— Сейчас, — сразу откликнулась рация.

— Задержитесь после нашего отъезда часа на три-четыре, послушайте клиентов, — попросил я. — Желательно их разговоры записать.

— Мог бы не говорить, — буркнул Герман. — Это и так понятно. Сейчас Коле задачу поставлю.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил я. — Ты, как всегда, нас выручаешь.

— Перестань,

свои люди — сочтемся, — отмахнулся Леопардыч.

— Ладно, — я обернулся, разыскивая взглядом армян. — Где Гурам? У него кассетка одна интересная должна быть…

Когда я вернулся в комнату, Барсамян с Шалвой уже заканчивали. Обсудили последние нюансы и холодно распрощались.

Мы вышли во двор. Потрепанные бандиты сидели на скамейке у входа. На нас они старались не смотреть, только Жиган кинул ненавидящий взгляд исподлобья. Но мне на его чувства было плевать.

— Парни, — крикнул Сереге, Денису, Сане и остальным. — Я пока на машине Левона Суреновича проедусь. Потом пересяду.

— Хорошо, — кивнул начальник СБ.

— Стволы верните, — буркнул угрюмый Жиган.

— Отдайте им пистолеты, — разрешил я. — Только разрядите и с пустыми магазинами. Желательно, чтобы они лежали подальше от стволов, на всякий случай. Мало ли что, у них в загашниках припасено. Патроны мы с собой заберем и по дороге выбросим, чтобы дурных мыслей не возникло. В полукилометре от дома найдете, там овраг, рядом с поломанным деревом, я его заметил, когда сюда ехал.

Жиган насупился и промолчал.

— Все сделаем, не беспокойся, — заверил Сергей.

— И ещё, я отъеду на машине Левона Суреновича, нужно ему сказать пару слов, — добавил я. — Через пару километров у леса пересяду в «бэху».

— Ладно, — кивнул начальник СБ. — Мы рядом, если что.

Морковный «москвич» по-прежнему стоял за воротами. Только разбитое стекло со стороны водителя и следы крови на земле напоминали о том, что тут недавно произошло побоище. Чуть дальше стояла моя «бэха» и «девятка» охраны. Машины Германа не было. Видимо её поставили подальше, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

— Пятьдесят тысяч с меня, — твердо заявил Левон Суренович, когда мы уселись в «волгу».

— Парон, не волнуйтесь, не разорюсь, — попробовал отшутиться я, но патриарх меня сразу прервал:

— Возражения не принимаются. Пятьдесят отдам я. Ашот все-таки мой внук.

Тем временем машина тронулась.

— Как скажете, — вынужденно согласился я. — И, кстати, пока вы разговаривали, я забрал кассету у Гурама. Сказал, вы разрешили.

Гурам, сидевший с другой стороны, кинул хмурый взгляд на меня, что-то хотел сказать, но промолчал.

— Зачем? — нахмурился патриарх.

— Копию сделать, — ухмыльнулся я. — Не волнуйтесь, завтра Сергей отдаст эту кассету Ашоту или вам лично в руки. Он уже предупрежден.

— Я слово дал, — Барсамян недовольно поджал губы.

— Вы — давали, я — нет.

— Но будут думать, я не сдержал слово, — подчеркнул патриарх.

— Никто ничего думать не будет, — заверил я. — Это наша страховка на всякий случай.

Вы же понимаете, Шалве доверять нельзя. Если он в молодости своего старшего замочил ради общака, значит человек гнилой. И то, что мы в глазах окружения его показательно нагнули, не простит. Сами прикиньте: приехали какие-то на встречу, нагнули, ему в подбородок нож вставили, охрану всю лицом в землю уложили, как пацанов спеленали. Такое спустить без последствий — потеря авторитета. Сейчас он нам пообещал Барина сдать, а в душе злобу затаил. Рано или поздно подставит или попробует завалить. Так что лишняя подстраховка нам не помешает. Если буду использовать, обязательно дам знать, вы здесь ни при чем, моя инициатива, а я, повторюсь, никаких обещаний ему не давал.

— Не ожидал, — Барсамян прищурился, посмотрел с интересом. — А ты очень хитросделанный парень, Миша. И с нами можешь когда-нибудь подобный финт провернуть?

— С вами говорю откровенно, без камня за пазухой, — спокойно ответил я. — Ашот мне почти как брат. От вас ничего кроме добра не видел, и очень признателен за всё, что вы для нас сделали. Никогда не подведу, не предам и не подставлю, можете быть уверены. Конечно, если вы первым не сделаете подлость.

Патриарх пристально вгляделся в меня. Минуту молчал, затем напряженные черты лица немного разгладились, из глаз ушла тревога. Поверил.

— Что думаешь предпринять? — переменил тему Левон Суренович.

— Послушаем, что он говорить и делать будет. Я парней Германа попросил «жучки» разбросать в доме. Шалва сейчас на эмоциях, может проговориться. Будем действовать, исходя из его реакции. В любом случае, оставлять такого за спиной — опасно. Желательно, шлепнуть, закопать и забыть. Лучше не своими руками. Но сначала пусть нам Барина сдаст, сейчас это самое главное.

Барсамян нахмурился, но промолчал. Ему моё предложение «шлепнуть Шалву» не понравилось. Но он был мудрым, многое повидавшим человеком и понимал — я действую правильно.

— Остановите здесь, — попросил я, когда за окном замелькала ещё зеленая листва деревьев. «Волга» послушно притормозила. Рядом остановились «бэха», «девятка» охраны.

— Всего доброго, Левон Суренович, — я протянул руку. — Не обижайтесь, пожалуйста. Все что я делаю, в том числе в интересах Ашота. Такие как Шалва и Барин должны сто раз подумать, прежде чем поднимать руку на кого-то из нас. А лучше всего до подобной публики доходят наглядные примеры, что случается с теми, кто покушается на наши жизни — мою, Ашота и наших общих друзей.

Патриарх секунду помедлил, тяжело вздохнул, но руку всё-таки пожал.

— Всего доброго, Миша.

— Завтра обязательно заеду к вам проведаю Ашота, — пообещал я, открывая дверцу машины.

— Плохо ты моего внука знаешь, — горько усмехнулся патриарх. — Завтра он уже будет на работе. Даже я не смогу его остановить. Только людей в сопровождение дам больше чем обычно…

Я пересел в «бэху», на заднее сиденье, рядом с Сергеем, Иван, как всегда, был за рулем. Рядом с ним возвышалась монументальная фигура Артёма.