Ставки сделаны
Шрифт:
Или закупаются исключительно у старьевщика.
Простота обстановки была уж слишком навязчивой, она так и бросалась в глаза. Панкрат ничуть не удивился бы, узнав, что Гриб владеет несколькими квартирами в престижных районах Москвы. Весьма вероятно, что у старика и счет имелся в банке какой-нибудь европейской страны с уравновешенной экономикой. А здесь… Скромно жить не запретишь, однако.
– Что-то недолго ты с папиной ксивой погулял, фраер, – нервно усмехнувшись, нарушил тяжелое молчание Гриб-младший. – Мусора на хвост сели?
Судя по всему, Грибовы детки считали Панкрата
Панкрат промолчал. Затевать разговоры не хотелось.
Однако Люся совершенно некстати фыркнула – голос у младшего был писклявый, и феня в его «исполнении» звучала довольно-таки смешно.
Тот недоуменно приподнял сначала бровь, а затем карабин. Молотобоец отделился от дверного косяка в предвкушении потехи, поудобнее перехватил свое оружие. Панкрат пожалел о том, что оставил в машине служебную «беретту».
Но в этот момент открылась дверь кабинета, в котором Гриб трудился над новыми паспортами, и хозяин появился на пороге собственной персоной – хмурый старик в полосатых штанах, с виду напоминавших пижамные, и вытянутом турецком свитере, больших кожаных шлепанцах и квадратных очках с очень толстыми стеклами в старомодной черной оправе.
Ни дать ни взять опустившийся интеллигент.
Папаша коротко глянул на своих чад, и те сию секунду расслабились, мило заулыбавшись.
Гриб подошел к Панкрату и протянул ему два паспорта и водительское удостоверение.
– Теперь она тебе дочка, – прошамкал он. – А прописка у тебя тамбовская, такую по компьютеру проверять не будут.
Хочешь – получай временную, хочешь – прямо сейчас из города сваливай. Права на те же категории… В общем, я свое дело сделал.
– Спасибо, – Панкрат сунул документы в задний карман джинсов – Вот деньги.
Он достал портмоне и отсчитал десять зеленых бумажек с портретами самого любимого в России американского президента – Франклина. Гриб не признавал российские рубли принципиально и все расчеты предпочитал производить в дензнаках США – Пошли, – Панкрат дернул Люсю за руку.
Уже на пороге девушка обернулась и показала младшему язык. Парень побагровел и вскинул было дробовик, но сдержался под сверкнувшим из-под косматых бровей взглядом отца.
Старик дождался, пока на лестнице затихнут шаги «клиентов». Потом он подошел к окну, занавешенному простым, давно не стиранным тюлем. Он выглянул на улицу: мужчина и девушка садились в белые «Жигули» с шашечками на борту, имевшие в меру потрепанный вид.
– Саша, поди-ка сюда, – позвал Гриб.
Молотобоец в два шага пересек комнату и встал рядом с отцом.
– Тачку видишь? – спросил отец.
Сын кивнул.
– Бери машину и дуй за ней. Возьми с собой телефон.
Чтобы каждые пять минут отзванивался мне, понял?
– Ясно, батя Младший с тобой останется, что ли?
– Останется, – кивнул старик. – Брось свою дубину и шевели батонами.
Сын бросился выполнять отцовский приказ.
Когда «Жигули» выехали со двора, Гриб достал
– Здорово, Родион, – произнес старик. – Сдается мне, объявился твой друг долгожданный. Ну тот, что со шрамом.
Пауза.
– Да ты не благодари, – Гриб усмехнулся. – Вот если жив останешься – тогда спасибо скажешь.
Еще одна пауза – на этот раз значительно дольше. Старик недовольно поморщился. Так, будто у него разом заболели все оставшиеся зубы.
– Не сквернословь, Родион. Имей уважение к моим сединам. Он только что от моего подъезда отчалил… Нет, на такси.
Не один… Ты не так меня понял. С ним только девчонка какая-то худосочная. Я своего старшего ему вдогон отправил, авось он и проведет твоего человечка до самого логова. Ты телефончик-то не отключай, я сообщу, что да как. Все, бывай.
В тот момент, когда он закончил разговор, во двор выскочил Молотобоец, дожидавшийся в подъезде, пока такси скроется под аркой. Он быстро забрался в черный БМВ, стоявший под окнами, включил зажигание и, вдавив педаль акселератора, вырулил со двора следом за Панкратом.
Гриб спрятал мобильник в карман и прислонился к раме, словно разговор его утомил.
– Ты кому звонил, батя? – поинтересовался младший, ставя в угол ружье.
– Серьезному человеку. Он обещался за любое словцо о нем заплатить, – Гриб мотнул головой в сторону окна. – За любое, понял? Разбор к этому фраеру есть, и нешуточный.
– Что за разбор?
– А это, сынок, уже не наши с тобой рамсы. Этажом повыше, с видом на море.
– Чего? – сощурился младший. – Да он фраер беспонтовый! Гонишь, батя.
– Ну-ка, фильтруй базар! – взвился старик. – Иди-ка ты, в натуре, мясца настругай: старшой вернется, жрать небось спросит. Давай-давай, шевели батонами…
Амортизаторы «Жигулей», похоже, давно уже пошли вразнос. Даже на ровной дороге машина громыхала, вибрировала и тряслась, будто в ознобе.
Люся, сидевшая на заднем сиденье, кривилась, словно от зубной боли. Потом, не выдержав, пододвинулась вперед, к Панкрату и раздраженно буркнула, не обращая никакого внимания на водителя:
– У меня от такой поездки матка выпадет… Не понимаю, зачем было оставлять джип.
Таксист покосился на нее, но ничего не сказал. Панкрат ответил на эту реплику как можно более холодным взглядом.
Когда он ставил свой «мерседес» в гараже банка на консервацию, коллеги смотрели на него, мягко говоря, с удивлением. Его заместитель на всякий случай полюбопытствовал, не уезжает ли Панкрат за море на отдых, а потом осторожно попросил у него разрешения время от времени пользоваться машиной. С такой тачкой, сказал он, за один вечер телок можно снять больше, чем пешком за месяц. В ответ Панкрат переадресовал его к заместителю управляющего, а насчет турпоездки утвердительно кивнул: да, мол, предвидится двухнедельный круиз по Средиземноморью. Поэтому ставлю коня в стойло и снимаю со счета кругленькую сумму.