Стая
Шрифт:
Что это было?
На краю нароста зияла щель.
Эневек нерешительно завис перед ней. Потом потянулся к голени, где в специальном держателе у него был нож, достал его и вонзил в ракушечную гору.
Корка лопнула.
Что-то трясущееся метнулось к нему, шмякнулось ему в лицо и чуть не сорвало дыхательный аппарат. Эневек отпрянул, ударившись головой о корпус корабля. Перед глазами вспыхнул яркий свет. Он хотел всплыть, но над ним был киль. Он заставил себя успокоиться и попытался в окружающей мути разглядеть, что это его атаковало.
Но оно исчезло. Ничего, кроме причудливо нагромождённой ракушечной корки, не было видно.
Только сейчас он заметил, что держит в руке нож. Он его
— Что там, внизу? — склонился к нему директор. — Нашли что-нибудь?
Эневек откашлялся и выплюнул портовую воду.
— Пожалуй, да.
Они все собрались у задней дверцы автофургона. По согласованию с аквалангистами Эневек взял роль докладчика на себя.
— Моллюски, заклинившие руль? — недоверчиво переспросил Робертc.
— Да. «Зебры».
— Как такое могло произойти?
— Хороший вопрос. — Эневек открыл контейнер с находками и осторожно поместил клочок желейной ткани в банку с морской водой. Состояние ткани вызвало его беспокойство. Вид у неё был такой, будто она уже начала разлагаться. — Я могу только предполагать, но, по-моему, всё случилось следующим образом: рулевой повернул штурвал на пять градусов влево. Но руль не сдвинулся с места. Он был блокирован раковинами, которые его плотно облепили. В принципе, это не так трудно — вывести из строя рулевую машину, это вы знаете даже лучше меня. Просто это очень редко случается. И рулевой даже не подумал о том, что руль может быть заблокирован. Он подумал, что недостаточно повернул штурвал, и вот он стал его доворачивать, а руль по-прежнему не слушается. На самом деле рулевая машина работала вовсю. И тут наконец перо руля высвобождается, начинает поворачиваться, моллюски перемалываются, но не отлепляются. Каша из моллюсков снова блокирует руль, это как песок в коробке передач. Перо руля заедает, и оно уже не может вернуться назад. — Он убрал со лба мокрые волосы и посмотрел на Робертса. — Но не это внушает мне основную тревогу.
— А что же?
— Кингстонные ящики свободны, а вот винт тоже облеплён. Он весь в ракушках. Я не знаю, как эти существа вообще могли попасть на корпус, но одно я могу сказать с уверенностью: о вращающийся винт даже самые прочные моллюски обломали бы себе зубы. Поэтому либо моллюски прицепились ещё в Японии, что бы удивило меня, потому что вплоть до двухсотмильной зоны перед Канадой руль работал безупречно, либо они явились непосредственно перед тем, как машины были остановлены.
— Вы хотите сказать, что они облепили корабль в открытом море?
— «Взяли на абордаж» было бы точнее. Я пытаюсь себе представить, что произошло. Гигантская стая моллюсков облепляет руль. Когда плоскость руля блокирована, корабль ложится в крен. Машины останавливаются. Винт стоит. Моллюски продолжают прибывать, облепляют руль дальше, чтобы, так сказать, зацементировать блокаду, попадают при этом на винт и на остальной корпус.
— Откуда же взялись тонны взрослых моллюсков? — спросил Робертс и беспомощно огляделся. — Посреди океана!
— А почему киты оттесняли буксиры и прыгали на тросы? Вы первым начали рассказывать эти странные истории, а не я.
— Да, верно, но… — Робертс кусал губу. — Всё это произошло одновременно. Я тоже не знаю, но звучит так, будто
Эневек помедлил.
— Когда в последний раз осматривали дно «Королевы барьеров»?
— Его контролируют регулярно. И судно имеет специальную окраску-«необрастайку». Не беспокойтесь, она экологически безвредна. Но много моллюсков на неё не налипнет.
— Как видите, налипло, и много. — Эневек замолчал и уставился в пустоту. — Но вы правы! Этой штуки там не должно быть. Впечатление такое, будто корабль в течение недель подвергался нашествию личинок моллюсков, и кроме того… эта штука в ракушках…
— Какая штука?
Эневек рассказал о существе, которое выломилось из ракушечной горы. Рассказывая, он пережил всю сцену заново. И шок, и как он ударился головой о киль. Его череп и сейчас ещё гудел от этого удара. Из глаз искры посыпались…
Нет, то была вспышка света.
Внезапно ему в голову пришла мысль, что сверкнуло вовсе не в его голове, а в воде перед ним.
Сверкнула молнией эта штука.
На какое-то время он в буквальном смысле лишился дара речи. До него стало доходить, что это существо люминесцировало. Если так, то оно, возможно, происходит из глубоководных слоёв. Но тогда как оно добралось на корпусе корабля до порта? Должно быть, оно попало на обшивку корабля вместе с моллюсками, в открытом море. Возможно, его привлекли моллюски, поскольку служили ему пищей. Или защитой. И если это был спрут…
— Доктор Эневек?
Да, спрут. Скорее всего, он. Для медузы он был слишком быстр. И слишком силён. Он прямо-таки взорвал ракушки — как единый эластичный мускул. Потом Эневек вспомнил, что эта штука вырвалась, когда он ткнул ножом в щель. Должно быть, он задел его. Неужто он сделал ему больно? Или укол ножа вызвал у него рефлекс…
Только не надо преувеличивать, подумал он. Что уж ты мог там увидеть в этой мутной жиже? Просто напугался.
— Закажите обследование дна порта, — сказал он Робертсу. — А пока отправьте эти пробы, — он указал на закрытые ёмкости, — как можно скорее в исследовательский институт Нанаймо для анализа. Отправьте на вертолёте. Я полечу вместе с грузом, я знаю, в чьи руки это передать.
Робертс кивнул. Потом отвёл Эневека в сторонку.
— Проклятье, Леон! Что вы на самом деле думаете обо всём этом? — спросил он шёпотом. — Это же невозможно, чтобы метровые наросты возникли за такое короткое время. Ведь корабль не простаивал неделями без движения.
— Эти моллюски — чума, мистер Робертс…
— Клайв.
— Клайв, эти бестии не подкрались постепенно, а напали разом, по команде.
— Но не так же быстро.
— Каждый из этих проклятых моллюсков может за год принести до тысячи голов потомства. Личинки принесло течением, или под чешуёй рыбы, или в перьях морских птиц. В американских озёрах находили места, где их было по 900 000 на одном квадратном метре, и они там появились действительно чуть ли не за одну ночь. Они облепили все очистные сооружения питьевой воды, системы водоснабжения, забили и разрушили трубопроводы; и в солёной воде они чувствуют себя, по-видимому, так же вольготно, как в озёрах и реках.
— Ну хорошо, но вы говорите о личинках.
— Миллионах личинок.
— Да хоть о миллиардах, и пусть хоть в Японии, хоть в открытом океане. Это уже не играет роли. Но вы что, всерьёз хотите мне рассказать, что все они выросли за несколько дней, вместе с раковинами? Вернее, уверены ли вы, что мы вообще имеем дело с моллюсками-«зебрами»?
Эневек глянул в сторону автофургона аквалангистов. Они убирали в кузов оборудование. Ёмкости с пробами, запечатанные на скорую руку, стояли снаружи.