Стая

Третье сентября

– Задержите лифт, пожалуйста. – Я, как мог, быстро захромал, стуча тростью, к автоматическим дверям лифта, которые столь любезно придержал единственный пассажир, невысокий пожилой мужчина в строгом костюме.

– Доброе утро. – Попутчик меня узнал, что неудивительно: вот уже две недели, с тех пор как я устроился на новую работу, мы каждое утро пересекались здесь, у этого лифта. Да только сегодня я чуть было не опоздал.

– Девятнадцатый, пожалуйста. – Я встал у дверей лифта, опершись на стенку.

От попутчика ощутимо тянуло запахом синтетических сигарет, хотя он, как один из директоров корпорации, работать в которую меня направил комитет помощи инвалидам,

Впрочем, у каждого свои привычки, которые нас рано или поздно губят. Я мысленно пожал плечами и раздавил сквозь карман брюк ампулу с сильно летучей жидкостью. Гул быстро набирающего скорость лифта скрыл едва слышный хруст стекла.

Это нехитрое действие готовилось почти месяц. Сначала изучались привычки жертвы, попутно проходил весьма непростой процесс трудоустройства в ряды клерков этой корпорации, ради которого пришлось обивать пороги ассоциации инвалидов, ругаться и уговаривать местных бюрократов, не желающих задаром пускать работника с улицы на такое хлебное место…

Легкий рывок, и лифт остановился. Попрощавшись с неизменным попутчиком, я не спеша похромал к дверям общего кабинета, если, конечно, можно назвать кабинетом огромный зал, занимающий половину этажа, разделенный на небольшие клетушки хлипкими перегородками высотой по грудь взрослому человеку. В этом зале, среди доброй сотни работников бумаги и клавиатуры, мне предстояло провести не меньше трех месяцев, как раз до очередного планового обследования, после которого знакомый врач вполне официально посоветует мне прекратить работу в таких условиях и перейти к работе на дому. Ну а дальше, насколько я уже изучил политику данной фирмы, меня благополучно уволят, поскольку по какой-то причине работа вне офиса дирекцией не приветствуется.

Несмотря на то что до начала рабочего дня оставалось еще четверть часа, офис был уже наполовину заполнен трудоголиками, вовсю таращащимися в мониторы. Вечером эти же люди уйдут с работы последними, это я уже знал наверняка. Ну и пусть их, кто знает, может быть, кто-то из всей этой оравы действительно рано или поздно получит долгожданное повышение или прибавку к зарплате, не мне судить.

Походя купив в автомате пластиковый стаканчик с посредственным кофе, я наконец сел за свой стол у окна и посмотрел на часы. Где-то двенадцатью этажами выше в просторном кабинете мой недавний попутчик, усевшись в удобное кресло, разминает сигарету в ожидании секретарши, которая, как и каждое утро, уже несет ему кружку с ароматным свежесваренным натуральным кофе, небольшая пачка которого стоит как автомобиль среднего класса. Причем пьет он этот кофе не из крохотной чашечки, а из добротной, граммов на двести, кружки, непременно выкуривая при этом дешевую синтетическую сигарету.

Вот щелкнула зажигалка, дым устремился в легкие, где один из его компонентов объединился с молекулами вещества, которое он вдохнул в лифте, – и вуаля, работа выполнена. Примерно через час у любителя покурить на рабочем месте остановится сердце. Ну а что, Минздрав же не зря предупреждает, его слушать надо… Я допил кофе и небрежным тычком включил компьютер, рабочий день начался.

Через час, рассеянно просматривая цифры на экране, я неосознанно начал коситься в окно. Если все прошло успешно, то скоро под окнами должна появиться «скорая помощь», и работники в белых халатах вынесут тело незадачливого курильщика, ну а мне предстоит после рабочего дня наведаться к химику. Марта Крюгер, она же химик, она же гениальный ученый, во всяком случае таковой себя считает, давно уже проводила какие-то исследования в своей лаборатории и постоянно нуждалась в деньгах. Поэтому за мои заказы она бралась охотно, хотя и запрашивала весьма кругленькие суммы, но надо отдать ей должное, различные смертоносные смеси ее изготовления всегда действовали безотказно. А вот исследования свои завершить Марте вряд ли когда удастся, поскольку из всех людей, с кем мне приходилось работать по основной, так сказать, специальности, она единственная, кто знал меня в лицо, и рано или поздно ее придется устранить.

Не слишком приятные мысли были прерваны появлением внизу машины «скорой помощи», и я со спокойной душой отвернулся от окна. Дело сделано, и теперь, дабы не вызывать подозрений, предстояло несколько месяцев копаться в бумагах, выполняя абсолютно неинтересную, нудную работу.

Рабочий день близился к концу, и я решил устроить себе перерыв, купив еще один стаканчик кофе в автомате. Вернувшись на рабочее место, я сделал большой глоток… В глазах потемнело, я попытался схватиться за стол, чтобы не упасть, но внезапно понял, что не чувствую тела. Промелькнула мысль, что Марта нахимичила что-то не то и яд сработал не с табаком, а с кофе, но тогда я должен был умереть еще утром.

А потом меня не стало…

Первый день от заселения Ковчега

Судя по полной тишине вокруг, я лежал в больнице. Наверняка работники офиса заметили, как мне поплохело, и вызвали «скорую». Это очень плохо: в кармане брюк остались осколки ампулы, которые я планировал выбросить по дороге домой. Нет, вполне возможно, персонал больницы не свяжет их с моим состоянием, но кто знает. Самую малость приоткрыв глаза, я огляделся, и… лес. Кругом был лес, наполненный яркими красками, чистый, словно сошедший со страниц старых фотографий. Яркое солнце, просвечивая сквозь листву, создавало причудливую игру теней, легкий ветерок раскачивал листья деревьев, отчего отовсюду доносилось тихое шуршание листьев.

Чего-то отчетливо не хватало, и я вспомнил. Если сюда добавить звуки животного мира, гомон птиц, резкие вопли обезьян, то можно подумать, что я вернулся на десяток лет назад и вновь наемничаю где-то в Африке. Впрочем, нет, лес здесь вполне наш, среднерусский. Может быть, частный заповедник? Я оглядел себя. Ничего нового, шрамов не прибавилось, синяков нет, да только на теле нет ни клочка одежды, даже белья. Я поднял глаза и наткнулся на висящую в воздухе надпись:

Интересно девки пляшут… Я шевельнул пальцами, и рядом с надписью появился курсор. Еще не соображая, что делаю, я подвел курсор к кнопке и нажал. Текст послушно сменился. Ладно, почитаем, а потом будем соображать, как это все понимать.

Вот это поворот! Я рывком сел и машинально поскреб затылок. Значит, Ковчег все же запустили, и платил я все это время не зря. Сам факт смерти меня не сильно испугал, с моим-то образом жизни я к ней давно готов, но все же как-то неожиданно… Впрочем, это мне еще повезло: вместе со смертью пришла вторая жизнь, пусть цифровая, но, как говорится, на безрыбье и рак сгодится… Осталось только понять – один я скопытился или вся наша многострадальная планета накрылась медным тазом, как завещали многочисленные кликуши с экранов телевизоров.