Стажёр
Шрифт:
Тут такое началось — не передать словами.
Забегали внутри, затопали, весь дом трясётся сверху донизу. Крик стоит — хоть святых выноси.
Из дома такой вопль несётся, аж в ушах звенит.
Альфрид меня оттолкнул и в дом ринулся. Я — за ним.
Внутри суматоха, все бегают, орут, руками машут. Нас с полуэльфом не заметили даже.
Смотрю, удалась моя шутка. Хотя для кого шутка, а для кого — план с провокацией.
Все слуги, что были в доме, мечутся, как куры в курятнике, куда лиса забралась.
Наверху
Есть отчего закричать. Посреди полированного паркета нарисован чёрной краской большой круг. В круг вписана пятиугольная звезда, вокруг звезды — всякие загадочные загогулины.
Посреди круга лежит, раскинув руки, прекрасная девушка. Правда, не голая, а в прозрачной накидке. Но и так есть на что посмотреть.
А над девушкой нависает, с длинным ножом в руке, человек. И понять нельзя — кто это, мужчина или женщина. Фигура расплывается, как тумане, видно только, что ножом взмахивает, и девушку с маху тычет. И завывает при этом тоскливым воем вперемешку с мерзким хихиканьем.
Честно говоря, хотя я сам всё придумал, но при виде этой картины даже меня пробрало.
Из кабинета хозяин выскочил весь встрёпанный, глаза припухшие — видно, так портвейном надегустировался, что заснул в кресле. Выскочил, глаза таращит, волосы торчат, халат развевается. Увидел девушку посреди круга, аж подавился.
А хозяйка вдруг замолчала, покачнулась — и в обморок упала. Покатилась по лестнице, того гляди убьётся.
Откуда ни возьмись, Матвей выскочил, тоже весь встрёпанный, в одной рубашке. Кинулся за хозяйкой, поймал, на руки подхватил. Усадил, платье ей оправил, по щекам хозяйке хлопает — но всё без толку.
Тут фигура в центре круга захохотала замогильным хохотом, дёрнула девушку с пола, на плечо взвалила и дала дёру.
Никто её не остановил, все в стороны брызнули, как ошпаренные.
В это время собачка мелкая — стриженая, крашеная, в попонке — в круг магический выскочила. Паркет понюхала, морду задрала кверху и как залает. Лапами паркет скребёт, подпрыгивает и гавкает без передышки.
Из-под лестницы вынырнул, словно коршун, Альфрид. Цапнул псину и в дверь — вслед за страшной фигурой. Выскочил наружу и бегом по двору — к выходу.
Филинов опомнился, как гаркнет:
— Ату, ату его! Хватай-держи! Сенька — винтовку!!
Тут Прохор засвистел по-разбойничьи, аж уши заложило. Сенька-лакей винтовку тащит. Девки завизжали, а все мужчины следом за беглецами ринулись.
Толпа во двор выбежала, чуть дверь с петель не снесла.
Это, страшное, с девушкой на плече через двор вихрем пронеслось до калитки.
За ним Альфрид с собачонкой в руках — скачками по двору пробежал и вслед за чудищем в калитку бросился.
Во дворе шум-гам, крики, орги с гобам всполошились, кругами носятся. Филинов с винтовкой выбежал, за ним Прохор с топором. Впереди всех Матвей мчится, в руке револьвер, на поясе — палаш офицерский. Когда только взял.
Ну и я за ними припустил бегом.
Отстал маленько — всё же помял меня Альфрид, когда уронил у калитки. Бегу, прихрамываю.
Все со двора ломанулись, в калитку проскочили и вдогонку понеслись. Только смотрим — тот, кто девицу тащил, будто сквозь землю провалился. Только на снегу накидка прозрачная валяется, под ветерком трепещет.
Зато полуэльфа нашего видно как на ладони — бежит скачками, подмышкой собачонка болтается. К парку бежит, туда где этот парк в лес плавно переходит. Среди деревьев скрыться можно легко, а дальше овраги — пойди найди.
Погоня закричала, засвистела, ходу прибавила.
— Держи его! — кричит босс. — Не дай уйти!
Им уже всё равно, кого ловить, главное — поймать гада.
Вот беглец уже среди деревьев замелькал, того гляди пропадёт совсем.
Филинов остановился, прицелился, выстрелил. От дерева щепки полетели, а беглец совсем из виду пропал.
— За ним! — Филинов в азарт вошёл. — Лови! Держи!
Между деревьев бежать не так легко, растянулись мы. Матвей далеко вперёд унёсся, Прохор пыхтит — он здоровый, тяжело ему. Сенька за Филиновым поспевает, вперёд не высовывается — видать, трусит парень.
Я бы побыстрей бежал, но нога меня подводит, ковыляю как могу.
Матвей уже между деревьев скрылся, мы за ним. Вдруг слышим — выстрелы револьверные. Один, другой, третий.
Сенька ахнул, Прохор выругался. Филинов зарычал, перехватил винтовку и побежал как молоденький.
Выскочили мы на поляну.
Маленькая круглая поляна, вокруг сосенки, посредине Матвей стоит, в руке револьвер дымится. У его ног скорчился полуэльф Альфрид, голову руками закрыл, не понять — живой или нет.
Матвей стоит, уставился перед собой, как призрака увидал. Тут и я увидел его. Все увидели.
Из теней и света слепилась кошка — большая, с телёнка размером. А может, больше — не разобрать. Она у деревьев стоит, со стволами сливается. Но страшная — жуть. Глаза как фары светятся, клыки оскалены, шерсть дыбом, хвост по бокам хлещет. И рычит низко, страшно, аж вибрирует всё внутри.
Кошка рыкнула, переступила по снегу. Стало видно, что возле неё собачонка наша распласталась. Кошка её тяжёлой лапой прижала, в снег вдавила. Собачонка ни жива ни мертва лежит.
Матвей револьвер выронил, палашиз ножен потянул. Шагнул вперёд, замахнулся — быстро так, не уследишь. Мелькнула кошачья лапа, блеснул клинок — отлетел, наискосок о дерево лязгнул. Матвей пошатнулся и в снег осел.
А кошка повернула усатую морду и на нас посмотрела.
Глава 32