Стажеры
Шрифт:
– Па-аберегись!– завопили сзади.
Юра машинально отошел в сторону. Сквозь толпу к пещере вскарабкался краулер, тащивший за собой прицеп с огромным серебристым баком. От бака тянулся металлический шланг со странным длинным наконечником. Наконечник держал под мышкой человек на переднем сиденье.
– Здесь?– деловито осведомился человек и, не дожидаясь ответа, направил наконечник в сторону пещеры.– Подведи еще поближе, - сказал он водителю.– А ну, ребята, посторонитесь, - сказал он в толпу.– Дальше, дальше, еще дальше. Да отойдите же, вам
Он прицелился наконечником шланга в черный провал пещеры, но на пороге пещеры появился один из Следопытов.
– Это еще что?– спросил он.
Человек со шлангом сел.
– Елки-палки, - сказал он.– Что вы там делаете?
– Да это же огнемет, ребята!– догадался кто-то в толпе.
Огнеметчик озадаченно почесал где-то под капюшоном.
– Нельзя же так, - сказал он.– Надо же предупреждать.
Под землей вдруг стали стрелять так ожесточенно, что Юре показалось, что из пещеры полетели клочья.
– Зачем вы это затеяли?– спросил огнеметчик.
– Это Юрковский, - ответили из толпы.
– Какой Юрковский?– спросил огнеметчик.– Сын, что ли?
– Нет, пэр.
Из пещеры один за другим вышли еще трое Следопытов. Один из них, увидев огнемет, сказал:
– Вот хорошо. Сейчас все выйдут, и дадим.
Из пещеры выходили люди. Последними выбрались Феликс и Юрковский. Юрковский говорил запыхавшимся голосом:
– Значит, вот эта вот башня над нами должна быть чем-то вроде... э-э... водокачки. Очень... э-э... возможно! Вы молодец, Феликс.– Он увидел огнемет и остановился.– А-а, огнемет! Ну что ж... э-э... можно. Можете работать.– Он благосклонно покивал огнеметчику.
Огнеметчик оживился, соскочил с сиденья и подошел к порогу пещеры, волоча за собой шланг. Толпа подалась назад. Один Юрковский остался возле огнеметчика, уперев руки в бока.
– Громовержец, а?– сказал Жилин над ухом Юры.
Огнеметчик прицелился. Юрковский вдруг взял его за руку.
– Постойте. А собственно... э-э... зачем это нужно? Живые пиявки давно... э-э... мертвы, а мертвые... э-э... понадобятся биологам. Не так ли?
– Зевс, - сказал Жилин. Юра только повел плечом. Ему было стыдно.
Пеньков залпом допил чашку, отдулся и задумчиво сказал:
– Выпить, что ли, еще чашку кофе?
– Давай я налью, - сказал Матти.
– А я хочу, чтобы Наташа, - сказал Пеньков.
Наташа налила ему кофе. За окном была черная, кристально ясная ночь, какие часто бывают в конце лета, накануне осенних бурь. В углу столовой беспорядочной кучей громоздились меховые куртки, аккумуляторные пояса, унты, карабины. Уютно пощелкивали электрические часы над дверью в мастерскую. Матти сказал:
– Все-таки я не понимаю, уничтожили мы пиявок или нет?
Сережа оторвался от книжки.
– Коммюнике главного штаба, - сказал он.– На поле боя осталось шестнадцать пиявок, один танк и три краулера. По непроверенным данным, еще один танк застрял на солончаках в самом начале облавы, и извлечь его оттуда пока не удалось.
– Это я знаю, - объявил Матти.–
– Можешь, - сказал Пеньков, отдуваясь.– Но нужно взять карабин, добавил он, подумав.
– Понятно, - сказал Матти необычайно язвительно.
– А зачем тебе, собственно, ночью на Теплый Сырт?– спросил Сергей.
Матти посмотрел на него.
– А вот зачем, - сказал он вкрадчиво.– Например, приходит время товарищу Белому Сергею Александровичу выходить на наблюдения. Три часа ночи, а товарища Белого, вы сами понимаете, на обсерватории нет. Тогда я иду в Теплый Сырт на Центральную метеостанцию, поднимаюсь на второй этаж...
– Лаборатория Восемь, - вставил Пеньков.
– Я все понял, - сказал Сергей.
– А почему я ничего не знаю?– спросила Наташа обиженно.– Почему мне никогда ничего не говорят?
– Что-то Рыбкина давно нет, - задумчиво сказал Сергей.
– Да, действительно, - сказал Пеньков глубокомысленно.
– Уж полночь близится, - заявил Матти, - а Рыбкина все нет.
Наташа вздохнула.
– До чего вы мне все надоели, - сказала она.
В тамбуре звякнула дверь шлюза.
– Вот он сейчас придет, он нам посмеется, - сказал Пеньков.
В дверь столовой постучали.
– Войдите, - сказала Наташа и сердито посмотрела на ребят.
Вошел Рыбкин, аккуратный и подтянутый, в чистом комбинезоне, в белоснежной сорочке, безукоризненно выбритый.
– Можно?– спросил он тихо.
– Заходи, Феликс, - сказал Матти и налил кофе в заранее приготовленную чашку.
– Я немного запоздал сегодня, - сказал Феликс.– Было совещание у директора.
Все выжидательно посмотрели на него.
– Больше всего говорили о регенерационном заводе. Юрковский приказал на два месяца прекратить все научные работы. Все научники мобилизуются в мастерские и на строительство.
– Все?– спросил Сергей.
– Все. Даже Следопыты. Завтра будет приказ.
– Полетела моя программа, - уныло сказал Пеньков.– И почему эта наша администрация никак не может наладить работу?
Наташа сказала с сердцем:
– Молчи, Володя! Ведь ты же ничего не знаешь!..
– Да, - сказал Сергей задумчиво.– Я слыхал, что с водой у нас неважно. А что еще было на совещании?
– Юрковский произнес большую речь. Он сказал, что мы заблудились в повседневщине. Что мы слишком любим жить по расписанию, обожаем насиженные места и за тридцать лет успели создать... как это он сказал... "скучные и сложные традиции". Что у нас сгладились извилины, ведающие любознательностью, чем только и можно объяснить анекдот со Старой Базой. В общем говорил примерно то же, что и ты, Сергей, помнишь, на прошлой декаде? О том, что кругом тайны, а мы копаемся... Очень была горячая речь - по-моему, экспромтом. Потом он похвалил нас за облаву, сказал, что приехал нас подталкивать, и очень рад, что мы сами на эту облаву решились... А потом выступил Пучко и потребовал голову Ливанова. Кричал, что покажет ему "медленно и методично"...