Стажировка. Термез
Шрифт:
На заставе тоже имелся мини плац, куда ж без него. Вокруг него с удивлением обнаруживаю портреты вождей. Все знали, что в высший пантеон партийно-государственной власти попадали люди, мягко говоря, не молодые. Поэтому частая замена портретов была делом обыденным. Но вот что было интересно: чем старше становились члены высочайшего советского ареопага, тем моложе и краше выходили их лики из-под кистей кремлевских иконописцев. Привыкли мы к этому делу.
Зайдя на порог офицерского дома, который был небольшим и одноэтажным, громко постучал в дверь.
– А курсант, заходи – открывая дверь, сказал молодой парень, с коричневыми полными жизненной энергии глазами, которые вызывали невольное желание ему улыбнуться.
Начальник заставы капитан Лебедев в отпуске замещаю его я – заместитель по боевой части старший лейтенант Гришин Сергей Олегович, выпускник Алма-атинского училища.
Сергей был старше меня всего на пару – тройку лет и мы быстро нашли с ним общий язык, особенно когда он увидел на груди знак «70 лет ПВ». Знак ценный, вручался только прапорщикам и офицерам, но мне его вручил друг отца, после первой стажировки в Кирках, когда я обнаружил у своего бойца наркотики. Я гордо носил знак, а полковник Прудько, заместитель начальника училища по строевой части, принципиальный офицер, постоянно его хотел снять, т.к. считал что, знак вручен «не по регламенту». Вот в таком противостоянии этот знак доехал до Термеза.
Гришин смотрел на знак как лиса на курицу, только не облизывался.
– С желанием, ехал на стажировку, в эту жопу мира? – мягко спросил Гришин, но все равно его вопрос прозвучал въедливо.
– Мы, Сергей Олегович, люди с вами военные, службу себе не выбираем и приказы не обсуждаем, – банально ответил я.
– Ну, ну да. – Гришин улыбнулся и взял за околыш фуражку. – Ну, что в отряде? Что говорят о моей заставе? Мне было стыдно сказать, что после ночи с Ларисой я проспал совещание, поэтому ответил расплывчато:
– Важный участок на правом фланге мост «Дружба» и вывод войск. Гришин довел мне кратко оперативную обстановку на заставе, особенности участка, характеристику личного состава и особенности службы. Закончив, он посмотрел на знак и немножко запинаясь, предложил:
– Это… Эдуард (он почему – то всегда называл меря полным именем), давай так… Ты месяц кайфуешь, спишь, ешь, ездишь в город, по нарядам не шаришь… Я тебе ставлю пятерку за стажировку, а ты мне знак. У нас в отряде их нет, не за какие бутылки и деньги. Корочку то я найду, не проблема, а вот знак, в нашей деревне не сыскать…
Я задумался. По возвращению в Москву, знак то я по любому намучу. Через отца, он в то время был начальником клуба Дзержинского на Кузнецком моту. Умный мужик из крестьян с торгово флота, прорвался без поддержки в столицу нашей Родины. В то время это был редкий почти невозможный случай. Сам добился всего, принципиальный, но единственного сына не бросал…
– Идет, – после паузы ответил я, и мы пожали друг другу руки.
– Пошли я представлю заставе, – сказал Гришин, вставая из-за стола.
На улице уже стояла немногочисленная застава, которой командовал прапорщик. «Равняясь, смирно» и прапорщик строевым шагом направился к старшему лейтенанту. Стоял запах гуталина и солдатского пота. Гришин, также печатая шаг, приблизился к прапорщику. В полной тишине, нарушаемой только чириканьем воробьев, они остановились в двух шагах друг напротив друга. Я, изображая строевой шаг, нелепо плелся за Гришиным.
– Товарищ старший лейтенант 10 пограничная застава по вашему приказу построена! Старшина заставы прапорщик Орлов.
– Здравствуйте, товарищи! – громкий голос Гришина прокатился над мини плацем и затих где-то в ближайших кустарниках.
– Здравия желаем, товарищ старший лейтенант! – хор пару десятков голосов потряс душный вечерний воздух.
– Товарищи бойцы, – громко сказал Гришин, – к нам прибыл на стажировку курсант Петрушко. С сегодняшнего дня он исполняет обязанности заместителя начальника заставы по политической части. Все приказы курсанта Петрушко выполнять неукоснительно! Если я узнаю, что кто-то «забивает» на его приказы или будет его саботировать, я тому лично разобью, устрою кузькину мать. Всем всё ясно? – Гришин сверлил глазами строй. Застава с интересом рассматривала меня, как верблюда в зоопарке. Всем было все ясно.
После представления … я провалился в медленную реку безделия и отдыха. Сначала я отсыпался, даже не вставал на приемы пищи. Позже оказалось, что солдаты мне дали кличку «пожарник». Проспав сутки, после дороги и бессонной ночи, я в полном здравии выполз на улицу. Ходил по заставе, рассматривал диковинные усохшие гранаты, которые росли прямо во дворе.
Увидел пересыпанный желтым песочком спортивный городок, рядом располагался «городок следопыта», который состоял из маленькой учебной контрольно-следовой полосой. Высокие, округлые волны распаханного песка, были примяты множеством различных следов – молодые пограничники смотрели на них, не отрываясь.
– Кто возьмется определить, чьи следы на полосе? – спросил голос сзади. За мной стоял высокий худой сержант и улыбался. Я слегка растерялся, но собрался и начал всматриваться в следы.
– Вот этот, след, кажется, оставила лошадь…
– Кабан это, а не лошадь товарищ курсант, – сказал он и, улыбаясь, пошел по своим делам.
Не зная чем заняться, я бродил по заставе, знакомился с личным составом, так как меня толком никто не знал. Но застава это большая семья и солдаты через час после моего прибытия, знали кто я, и зачем приехал. Рядовые меня называли на «Вы», а сержанты и старослужащие осторожно тыкали и смотрели на мою реакцию. Многие были старше меня и гораздо опытнее в службе и подготовке. Поэтому я пока никак не реагировал на панибратство и просто слушал, что мне охотно рассказывали солдаты, которые были рады просто новому человеку на заставе.
Моя жизнь на заставе была полным праздником. Я даже предположить не мог, что попаду в такие райские условия. Замбой меня не трогал, в наряды не ставил, вечером иногда вызывал поболтать и поиграть в нарды. На улице не смотря на конец октября, стояла летняя по-московски погода – солнце днем припекало до 25 градусов, на небе было безоблачно, растительность цвела и благоухала, зимой даже не пахло.
Будучи любителем, позагорать и покупаться, набираюсь, наглости и спрашиваю разрешения у Гришина: