Стефенсон

Забаринский Петр Петрович

Прогуливаясь с гостями в парке, он всегда умел затеять интересный разговор о различных породах певчих птиц, их нравах и повадках, о диких и плодовых деревьях, о способах предсказывать погоду и т. д.

Потребность в физическом упражнении никогда не покидала Стефенсона. Когда-то он любил состязаться со своими товарищами по Ньюкэстльским копям в поднятии тяжестей, бросании камней, в беге и прыжках. Теперь шестидесятилетний старик, идя с гостями со станции к Тептон-Гаузу, имел обыкновение вызывать своих спутников на состязание — кто первый поднимется по крутой дорожке, ведущей на верх холма, к дому. Почти всегда он приходил первым.

Он

любил проводить время, занимаясь рассматриванием в микроскоп строения тканей растений, мелких насекомых, инфузорий, составляющих население крохотной капли воды. Однажды хозяин заставил присутствующих дать по капле своей крови и попытался сравнить полученные результаты. Среди гостей находился один деятельный член общества трезвости. Стефенсон принялся серьезно утверждать, что кровяные шарики трезвенника движутся гораздо энергичнее, чем у тех, кто питал слабость к алкоголю.

Полушутя, полусерьезно он даже выработал собственную теорию кровообращения. По его мнению, циркуляция крови в организме объясняется наличием электрической зарядки в кровяных шариках, которая и вызывает их взаимное притяжения и отталкивания. Свои взгляды Стефенсон противопоставлял пресловутому учению о «жизненной силе». Конечно, это были остроумные вымыслы, но они лишний раз показывают активную пытливость ума, стремление объяснить всякое явление природы чисто механическими законами.

Человек практики и практических знаний, на опыте убедившийся в возможности познания и преобразования людьми естественных сил природы, глубоко верящий в творческую силу человеческого труда и в неограниченную мощь человеческого разума, Стефенсон всегда оставался довольно равнодушным к вопросам религии, хотя и выполнял религиозные обряды.

Он также не был склонен к абстрактным, отвлеченным умствованиям. Многие из высказанных им общих суждений о природе поражают своей проницательностью и интуитивной материалистичностью. Однажды в гостях у Роберта Пиля, стоя на террасе, он беседовал с знаменитым английским геологом Вильямом Буклендом. Вдали прошел поезд.

— Вот, мистер Вукленд, — сказал Стефенсон, — у меня к вам вопрос. Можете ли вы мне объяснить, что за сила движет этот поезд?

— Конечно! Думаю, что это одна из ваших машин.

— Но что же движет машину?

— Наверное, какой-нибудь из ваших искусных земляков — ньюкэстльских машинистов.

— А не думаете ли вы, что ее движет солнце.

— Каким образом? — последовал удивленный вопрос.

— Именно так, не что иное, как солнечный свет, падавший на землю тысячи лет тому назад, и поглощавшийся растениями, из которых образовался каменный уголь. Пролежав много нет похороненным под землей в слоях каменного угля, этот скрытый свет снова освобождается и принимается за работу на пользу людям, как в этом паровозе, который мы видим.

Этот ответ был дан задолго до того, как основной закон современной физики, закон сохранения энергии, получил всеобщее признание.

Весной 1847 года один из друзей Стефенсона пригласил его приехать к нему в имение под Честерфильдом, чтобы познакомиться с известным американским писатели и философом Ральфом Эмерсоном. Оба великих человека произвели друг на друга самое выгодное впечатление. Они долго беседовали о влиянии внешних физических условий на формирование характера того или иного народа. Затем разговор коснулся личной жизни, и Стефенсон подробно рассказал свою карьеру от мальчика — «пикера» до инженера.

«Чтобы повидаться со Стефенсоном, —

заявил впоследствии Эмерсон, — стоило переехать через океан. У него прирожденная сила характера и мощный интеллект».

В уединении Тептон-Гауза особенное удовлетворение доставляли Стефенсону многочисленные письма от начинающих инженеров и изобретателей. Еще в первые годы его успеха многие обращались к знаменитому инженеру со своими планами, проектами, идеями, прося совета, указаний и помощи. Тогда он не всегда мог уделять этому достаточно внимания и сил. Теперь он не только охотно и неизменно доброжелательно выслушивает тех, кто просит совета, но часто спешит оказать моральную поддержку и даже материальную помощь.

Один изобретатель присылает свой проект колесного судна для плавания по каналам, другой просит дать отзыв о придуманном им поездном тормозе, третий собирается взять патент на кран особого устройства, четвертый предлагает ввести усовершенствованную им конструкцию оси. Иногда, скрепя сердце, приходится давать отрицательный отзыв: — «Если бы я мог, я бы очень охотно помог вам, — писал он одному джентльмену, выдумавшему „повозку с колесами, не испытывающими трения“, — но я не могу ввести вас самого или кого-нибудь другого в бесцельную трату денег, без всякой надежды получить их обратно».

Изобретатель паровоза охотно дает свои указания юноше, придумавшему новую конструкцию буксирного парохода, который, по мнению автора, может возродить прежнее значение судоходных каналов.

Стефенсон очень отрицательно отнесся к нашумевшему изобретению некоего Била, предложившего новый двигатель для судов, тем не менее он внес значительную сумму по подписке, объявленной для практического испытания нового изобретения. Как и предсказывал Стефенсон, опыты кончились полной неудачей: «Судно совершенно не могло двигаться вперед. Удалось кое-как отплыть от берега, а за обратную доставку судна на буксире пришлось уплатить 40 фунтов».

В сентябре 1847 года некий Смит из Ноттингема познакомил знаменитого инженера с придуманной им конструкцией индикатора. Стефенсон нашел изобретение весьма удачным. Смит, бедный рабочий, не мог привлечь внимания к своему изобретению. Стефенсон обласкал изобретателя, оказал ему денежную поддержку, написал ряду влиятельных лиц и для опыта распорядился установить прибор на одной из паровых машин. В местной газете он опубликовал письмо со своим отзывом. «Так как это изобретение впервые было показано мне, — заканчивалось письмо, — я счел своим своим долгом перед изобретателем сделать его возможно более широко известным. Индикатор установлен на машине в Тептонских копях близ Честерфильда, и может быть осмотрен каждым желающим».

В 1845 году Стефенсон имел случай близко знакомиться с сэром Робертом Пилем. Когда, в период горячки по строительству железных дорог, в парламенте обсуждался вопрос о возможности, ради дешевизны, допустить постройку железнодорожных линий с крутыми уклонами и резкими поворотами, Пиль, выступая в палате общин, высказался в пользу этого мнения. Прочитав его речь в газете, Стефенсон немедленно попросил Роберта составить письмо на имя главы правительства.

Он подробно указывал, насколько пагубным окажется для железных дорог подобная погоня за дешевизной. «Почтенные члены парламента, — заканчивалось несколько иронически это смелое письмо, — склонны теперь переоценивать возможности локомотива в такой же мере, как несколько лет тому назад они их недооценивали». Письмо достигло цели.