Стекло и дерево
Шрифт:
– Да. Её нужно проверить.
– Ты уверена?
– Я уверена, – и ещё раз – по слогам: – У-ве-ре-на!
– Сегодня?
– Конечно же, немедленно!
– Это сложно организовать, – замялся Сулимович.
– Лёва! Не морочь мне голову! Помоги срочно! – отчаянно взвизгнула Липутина.
– Хорошо, хорошо, – примирительно сказал Сулимович. – Я же не сказал, что невозможно. Но сложно. Слож-но.
– Всё-таки, возможно?
– Конечно, конечно! Не волнуйся так. Если для тебя, это так важно, то всё возможно!
– Не тяни! Скажи
– Карина, подожди минутку, я созвонюсь. Свяжусь с тобой сразу, как только найду вариант.
– Пожалуйста, поскорее! – Липутина, второпях, бросила трубку, чтобы не отнимать времени у Лёвы.
Сулимович принялся за привычную работу. Он сообразил, что именно требуется, и как это следует организовать. К сожалению, поначалу у него ничего не получалось. Уже представилось заплаканное лицо Карины Львовны, Сулимович жалостливо вздохнул. Ну вот, стукнуло бабе в голову, хоть тресни. Вынь да положь! Что может решить один день? Всего-навсего – один?
Пусть даже двадцать четыре часа – не неделя же, в конце концов! Сулимович негодовал, но долг – превыше всего! Он ещё раз сокрушённо вздохнул и принялся листать ежедневник с номерами телефонов нужных людей.
Карина Львовна в растерянности ходила по диагонали комнаты: туда-сюда, туда-сюда. Нервно прохаживаясь, она заглянула в кабинет дочери. К её удивлению, Эвелина послушно оделась. Лина, словно понимая, куда идёт, надела джинсовый костюм. Верно, так легче облачаться. Этот глагол Карина Львовна подхватила из чьего-то сленга. Какая чушь лезет в голову! Липутина старшая встряхнулась, подошла к зеркалу.
– О-го-го! – вырвался у неё вскрик удивления.
Кончик носа уже посинел! Она подхватилась срочно приводить себя в порядок. Как можно в таком виде появляться на людях?
Карине Львовне явно не везло. Вот уж точно, за всё надо платить! Так прекрасно сложилось в столице, а теперь вот, одни проблемы.
Карина Львовна наносила на нос пудру различных оттенков и вновь стирала: никакая не подходила! Надо обязательно найти эту нахалку, эту хамку и подать на неё в суд!
После этого решения Карина Львовна несколько успокоилась. Наконец, она подобрала необходимый оттенок – почти ничего не заметно! Карина Львовна продолжила приводить себя в порядок, так и прошло время.
Липутина недовольно подняла трубку: её отвлекли отдела!
– Слушай, Карина! Ты не можешь чуточку подождать?
– Сколько?
– Скажем, до завтра?
– До завтра?! Да я не могу ждать ни до завтра, ни до вечера, ни одного часа!!!
– Извини! Я хотел, как лучше.
– А получилось, как всегда! – съязвила Карина Львовна.
– Значит так: Шибельман на симпозиуме, Лукин уехал отдыхать. У меня осталась одна Петрова!
– Она, что?
– Ничего. Врач высшей квалификационной категории – «ка эм эн», совсем недорого – двести.
– Сколько?
– У тебя нет денег? – искренне удивился Сулимович.
– Откуда у отечественного доцента такие капиталы?
– Рублей?! – подпрыгнул от удивления Сулимович.
– Рублей? – переспросила Липутина. – Да какие же это деньги? Что это за «ка эм эн», если столько берёт?
– Это официальная расценка, я надеюсь, ты понимаешь?
– Понятно, но всё-таки.
– Тебе ведь нужно только проверить, верно? Что, для этого нужен профессор, что ли? Если хочешь, я сумею организовать, но очень дорого!
– Неужели ничего нельзя сделать?
– К сожалению, вот так скоро – никак не можно! Так ты идёшь к этой Петровой или нет?
– Иду, – выдохнула Карина Львовна, куда деться-то?
– Хорошо, она принимает в… – Сулимович продиктовал адрес. – Сегодня она на дежурстве – праздничный лень. Сейчас перезвоню ей. Ну, удачи!
– Спасибо, Лева.
– До свидания и, ещё раз, удачи!
– До свидания.
Карина Львовна вызвала такси.
– Приведи себя в порядок, мы сейчас едем, – приказала она Лине, протянув дочке косметичку.
Эвелина прикусила губы и отпихнула от себя руку матери.
– Как пожелаешь.
Такси довезло их до обшарпанной одноэтажной халупы. Карина Львовна пожалела, что поспешила согласиться на эту Петрову, но, взглянув на упрямое выражение лица дочери, взяла Лину за руку и переступила порог женской консультации.
В регистратуре, у входа, никого не оказалось. Верно ведь, выходной. Карина Львовна повела дочку по коридору две тусклые лампочки дохлыми лучами едва касались крашенного пола. В самом тупике белела дверь с особой табличкой, исполненной на компьютере: ПРИЕМ ВЕДЕТ ВРАЧ ВЫСШЕЙ КАТЕГОРИИ, К.М.Н. ПЕТРОВА ЛЮБОВЬ БОРИСОВНА.
Карина Львовна зло толкнула двери, до чего же она ненавидела этих гинекологов!
К порогу подбежала пухлая, явно молодящаяся, женщина в белом халате. Её абсолютно безвкусно обесцвеченные волосы, бесформенной куделей свисали с круглой головы. Существо протянуло пухлую ладонь жестом, как на паперти. Карина Львовна хотела развернуться и уйти, такую брезгливость вызвало у неё это мерзкое чудище. Липутина, подавляя рвоту, спросила:
– Любовь Борисовна?
– Й-э! Гульнара Мухтаровна!
– Я не туда попала?
– Все туда, всё туда, – засуетилась акушерка. Она пыталась выдать себя за врача и привычно сгрести бабки, но промахнулась! Что ж, пришлось выкручиваться. – Я сейчас позову врача, сейчас!
Карина Львовна облегчённо вздохнула и присела на кушетку, заставив дочь уместиться рядом. Эвелина безучастно села. Неужели, ей всё равно? Впрочем, какая разница? Карина Львовна посмотрела на свою брошь, итог уже ясен. Только аборт!
Липутина, в ожидании врача, молча созерцала какие-то рисуночки и таблицы на стене. И что за блажь такая у некоторых женщин? Ходить сюда, да ещё платить за это деньги? Ужас, да и только. Аборт – вынужденная необходимость, но чтобы вот так – проверяться, да ещё, как написано на плакате: «Раз в год – обязательно»? Чушь какая-то!