Стеклянная башня
Шрифт:
Толчки. Запахи. Звуки. Вокруг столько людей. В серой мгле визжат тормоза.
Издалека доносится смех. Туман выплевывает обрывки разговоров:
– Отцепись – или схлопочешь!
– Назад в автоклав, назад в автоклав.
– Слоуби, кому слоуби?
– Да ни черта не рубит этот твой стэкер!
– Слоуби!
– Козел! Козел! Козел!
В Стокгольме больше половины населения – андроиды. Почему их так тянет именно сюда и еще в девять таких же городов? Гетто. Никто их не заставляет. Трансмат-мир: какая разница, где ты живешь, на работу можно добраться отовсюду. Но мы предпочитаем держаться вместе, говорит она. Даже в своих гетто они стараются
Улицы, грязные, скользкие, покрыты брусчаткой. Средневековье? Серые облезлые дома подступают вплотную один к другому, проход еле виден. В канаве струится холодный грязный ручеек. Застекленные окна. Но не все здесь так архаично: смесь стилей, самая разная архитектура, мясо, тушенное с овощами, по-испански, рыба, тушенная в белом вине, по-французски, двадцать второй, двадцатый, девятнадцатый, шестнадцатый, четырнадцатый века – все перемешано в кучу. Над головой нависает воздушная паутина крытых переходов, напоминающая строительные леса. Там, где есть улицы, и там, где есть тротуар, – ржавые ограждения. Жужжат разладившиеся кондиционеры, выплевывая в зимний воздух клубы зеленоватого тумана.
Толстостенные подвалы эпохи барокко. Мы с Лилит блуждаем каким-то сумасшедшими зигзагами. Гамма-таун спланирован дьяволом.
Дьяволом-извращенцем.
Вокруг маячат лица.
Гаммы. Повсюду гаммы. Уставятся, отпорхнут, снова уставятся. Тусклые птичьи глазки испуганно моргают. Они боятся нас. Социальная дистанция, так это называется. Они отбегают в тень, они пялятся издали, но, как только мы подходим, стараются притвориться невидимыми. Голова низко склоняется, глаза смотрят в сторону. Альфы, альфы, альфы – берегитесь, гаммы!
Мы возвышаемся над ними. Я никогда раньше не замечал, какие гаммы коренастые. Насколько они ниже нас, насколько шире в плечах, насколько сильней. Эти бугры мускулов… Любой из них мог бы разорвать меня пополам.
Женщины тоже сложены очень мощно, хотя и немного изящней. Может, попробовать переспать с девушкой-гамма? Вдруг она в постели еще неистовей, чем Лилит? Рычание, стоны, все ходит ходуном, никаких самоограничений? И чесночный дух, разумеется. Нет, лу их всех… Как-то очень это грубо. Да, именно грубо. Наверное, как Квенелла с отцом – я бы так сказал. Ладно, черт с ними, с гаммами, с меня хватит Лилит – в меру страстной и к тому же чистой. Нет, не стоит об этом даже думать. Гаммы стараются держаться от нас подальше. Караул, в Гамма-тауне появились двое веселых альф. У нас длинные ноги. Мы сильны. Мы грациозны. Они боятся нас.
Я Альфа Ливитикус Прыгун.
Здесь все время дует пронизывающий ветер от залива. Он вздымает клубы пыли и мелкого мусора. Пыль! Мусор! Никогда не видел таких грязных улиц!
Неужели до Гамма-тауна никогда не добираются роботы-уборщики? А если и не добираются, что, гаммы слишком горды, чтоб самим привести улицы в порядок?
– Их это не волнует, – говорит Лилит. – Это вопрос культуры. Их гордость – в отсутствии гордости. Это отражает их социальное положение.
Дно мира андроидов, дно дна мира людей, и они понимают это, им это не нравится, и грязь – это как эмблема их социального положения. Они как бы говорят: вы хотите, чтобы мы были грязью под ногами, хорошо же, тогда мы будем жить в грязи. Купаться в грязи. Упиваться грязью. Если мы не люди, зачем нам быть аккуратными? Кстати, знаешь, роботы-уборщики
Ржавые обломки робота валяются бесформенной грудой. Останки железного человека. Под ржавчиной голубовато поблескивает нетронутая гниением сталь.
Соленоиды? Реле? Аккумуляторы? Электрические внутренности машины. Дно дна дна, простой механизм, безропотно павший в неудачном наступлении на мерзость запустения, посреди которой живут парии автоклава. Серо-белый кот задирает хвост и мочится на груду железа. Гаммы, подпирающие стену поблизости, хохочут. Потом замечают нас и, благоговейно трепеща, отползают в тень. Левой рукой они делают быстрый, нервный жест касаются паха, касаются груди, касаются лба, раз-два-три, очень быстро. Жест выглядит рефлекторным, отработанным до автоматизма, можно подумать, что они крестятся. Что это? Формальное приветствие? Выражение почтения блуждающим альфам?
– Что-то в этом роде, – отвечает Лилит. – Но не совсем. Это так… предрассудки.
– Защита от сглаза?
– Да. В каком-то смысле. Прикоснуться к самому главному, воззвать к духу гениталий, души и разума – пах, грудь, череп. Ты раньше никогда не встречался с таким жестом у андроидов?
– М-м… может, и встречался.
– Даже у альф, – говорит Лилит. – Привычка. Успокаивает, когда нервничаешь. Даже я иногда так делаю.
– Но почему гениталии? Что в них андроидам?
– Символическая сила, – говорит она. – Да, мы стерильны, но священная аура остается. Память о нашем общем происхождении. Оттуда проистекают человеческие гены, по образу которых были сконструированы наши. Я делаю, этот знак. Раз – два – три. – Лилит смеется, но ей почему-то явно не по себе, словно я совершаю кощунство. Ну и плевать. Я же сегодня андроид, правильно? Значит, мне можно делать все то, что делают андроиды. Раз – два – три.
Гаммы, стоящие у стены, повторяют знак. Раз – два – три. Пах, грудь, череп.
Один из них произносит что-то похожее на «Славься, Краг!» – Что он сказал? – спрашиваю я у Лилит.
– Я не расслышала.
– Мне показалось «Славься, Краг».
– От гамм можно услышать все что угодно.
Я мотаю головой:
– Лилит, вдруг он узнал меня?
– Исключено. Абсолютно исключено. Если он и сказал что-то насчет Крага, он имел в виду твоего отца.
– Да, да. Конечно. Краг – это он. Я – Мануэль, просто Мануэль.
– Ш-ш! Ты Альфа Левитикус Прыгун.
– Ах да. Прошу прощения. Альфа Левитикус Прыгун. Для друзей просто Лев.
«Славься, Краг»? Наверное я ослышался.
– Наверное, – говорит Лилит.
Мы поворачиваем за угол, и срабатывает рекламная мина. Из вентиляционной решетки в стене выстреливается облако разноцветных порошков, и на серебристом фоне, ослепительно мерцая даже сквозь туманную мглу, загорается надпись:
*ВРАЧ – АЛЬФА ПОСЕЙДОН МУШКЕТЕР – ВРАЧ*
СПЕЦИАЛИСТ ПО ГАММА-БОЛЕЗНЯМ
ИЗЛЕЧИВАЕТ ОТВЕРДЕВШИХ, СЛОУБИМАНОВ, СТЭКЕРОВ
ЕМУ ПОД СИЛУ ОСТАНОВИТЬ МЕТАБОЛИЧЕСКОЕ ГНИЕНИЕ И РАСПАД
ЕМУ ВСЕ ПО ПЛЕЧУ*БЕЗУПРЕЧНАЯ РЕПУТАЦИЯ*
ПЕРВАЯ ДВЕРЬ НАПРАВО. ЗВОНИТЬ
– Он действительно альфа? – спрашиваю я.
– Конечно.
– Почему тогда он живет в Гамма-тауне?
– Кто-то же должен их лечить. По-твоему, гамма может получить диплом врача?
– Шарлатан какой-нибудь, наверное, а не врач. Рекламная мина, подумать только! Что это за врач, который так грубо навязывается?