Стеклянная тара
Шрифт:
– Надо, – жёстко ответил Иванов. – Тут снова всякие шорохи насчёт потаскивания из шахт через наш департамент. Этот мальчонка, куда попрётся за стеклом? Конечно, на добычу, не машину же грабить. Его там по любому спалят. Если что – поможем, эсбэшники его возьмут, повесят на него всё, что есть и будут довольны.
– А-а-а, – уважительно покивал Шелютов. – Теперь понятно.
– Понятно, – Иванов брезгливо передразнил «приятеля». – Ладно. За пацаном приглядываем, вдруг рыпнется куда. Хотя не должен.
– Может, стоило ему втащить разок, для памяти?
– Может, – задумчиво сказал Иванов. – Но мне кажется, на таких слово действует сильнее. К боли можно привыкнуть. К страху сложнее.
Услышь это, Денис, безусловно, согласился бы. Его трясло. Не верилось, что всё это происходит с ним.
Он не заметил, как дошёл обратно до конторы. Он закрыл подвал? Или Иванов с компанией сами закроют? У них же точно есть ключ. Двадцать бутылок. Бутылки ведь даже не займёшь. Нечего сдать в ломбард. Хотя там всё равно ведь дают кредиты, а не бутылки. Они же не хотят кредиты в стоимость бутылок. Им нужно чтобы… чтобы он их украл. «Это, вообще, самый реальный вариант их добыть», – подсказала подлая совесть. Денис подумал – где и как это можно сделать и тут же себя одёрнул. Нет, кража – это преступление, а он не преступник. А кто он? Жертва… Попавшая под атаку матёрых хищников. И некому помочь. Идти в леса, искать, копать. Но там можно лишиться здоровья. Да и кто отпустит с работы, кто будет вечно его ждать.
Денису стало и физически нехорошо. Он с трудом закончил смену, работая механически, не видя и не слыша ничего вокруг.
Вернулся в общежитие, сел на кровать и просидел наедине с мыслями, пока не стемнело. Даже не вспомнил про мокнущий в тазу рюкзак.
5
Цветные флажки развевались на ветру, призывая граждан тоже быть радостными. Главный городской праздник, древнейшее изобретение, работающее также надёжно, как, например, колесо. Как раз это самое «колесо» в День ЖЭУ совершает оборот и начинается отчёт нового года. Каждый сотрудник ЖЭУ (каждый работоспособный житель) прекрасно помнил все свои жизненные проблемы, все внутренние жалобы на начальство, на условия работы, но в День ЖЭУ всё это исчезало. Сотрудник ЖЭУ чувствовал, как гирлянды флажков, большие флаги на подставках, транспаранты, вообще, вся энергия этого дня обращается именно к нему. Сегодня он, этот самый сотрудник, самая важная часть города. Он идёт и купается в лучах этой мимолётной славы. Его ласкает гордость, за то, что он держит этот мир на плечах, на своём труде. Во второй половине дня люди сливались в ручейки, идущие в центр города. Там и тележки с горячими сосисками, которых никогда так не хочется, как на долгой прогулке. Для детей – столики с цветастыми леденцами, дешёвыми игрушками с мигающими лампочками.
Возле Администрации построили сцену, покрасили. Вокруг неё – вертикальные полотна с логотипом ЖЭУ. Рабочие устанавливали звуковое оборудование, протягивали кабели. Приятная городская суета. Даже солнце вышло на это посмотреть.
Олегу вся эта атмосфера казалась давящей, напряжённой. Хуже, чем обычно. Вроде и хочется отдохнуть, впитать эту энергетику праздника, но внутри, на душе, было паршиво. Он бы, наверное, и не пошёл на площадь, но отец заставил.
Утром Олег предложил ему провести день вместе. Погулять, пока солнце вышло. Может, даже съездить к лыжной базе. Купить пива, колбасок с вкраплениями мяса, посидеть вдвоём. Отец тепло улыбнулся и взял Олега за руку. Сказал, что пива могут попить и дома, на балконе. Он понимал, что поездка только на словах такая семейная и приятная. Но на деле, Олегу придётся помочь ему одеться. Потом выволочь, считай, на себе из подъезда. Посадить в троллейбус, где будут коситься недовольные задержкой пассажиры. Отец ещё раскашляется, и начнут морщиться, а он засмущается. Ну, а потом ещё дойти, разместиться. Не успеешь поесть – обратно. Жалко ему было сына, который потратит на это редкий свободный день. И Олег понимал эту жалость, злился на отца и любил одновременно. Договорились первую половину праздника провести вдвоём, а потом Олег обязательно сходит на площадь. Встретит друзей (отец думает – они есть), съест сосиску, может, познакомится с девчонкой. Где, как не там.
Олег на неделе снова ходил в больницу. Там всё так же: анализы проверили, лекарства выписали, что вам ещё надо? Вылечить нельзя, увы. Ну а, может, в другой город переправить? Там другой врач, может, подскажет решение: операция, или медикаменты. Нет, вся система единая. Нет в другом городе каких-то иных технологий. Даже в Серове, там, где медицинский институт. Да и не положено перевозить. Олег бы, может, и сдался, но как-то на почте тётки разговаривали о болезнях. Одна из них была «приезжей» – передавала привезённую из Серова корреспонденцию. И вот, она рассказывала, что есть в том городе некий доктор. Неофициальный. Преподаватель или кто-то из мединститута. И вот он, якобы, может помочь в тех случаях, где местная медицина сдалась. Волшебник, что ли, какой, усмехались тётки. Или травки-листики собирает, сушит, потом заставляет есть? Они-то ехидничали, но Олег видел интерес на их лицах. Он и сам напрягся. Не знаю его методов, говорила пришлая тётка, но знаю человечка, которому он реально помог. Чуда не сотворил, но жизнь облегчил.
После этого разговора Олег и загорелся мыслью перевезти отца в Серов. Там уже найти этого доктора и попытать счастья. Ещё был вариант поехать самому и уболтать доктора приехать в Синьевской, но это вряд ли. Не согласится, ведь просто так не поедешь. Нужна причина, направление, регистрация по приезду. Вывезти отца было два варианта. Первый – оформить перевод в другой город. Может, даже вместе с собой. Подать заявку, придумать причину, протолкнуть заявку. Но это всё – очень много кредитов. Очень. На почте столько не выдают даже за год, и то, если не питаться. Можно договориться с почтовиками и поехать «грузом». Но тут и отцу валяться в кузове будет нелегко. Обнаружить тоже могут. Страшного наказания не будет, но проблем не оберешься. Могут в исправительный лагерь даже кинуть на месяцок. А это вдали от отца.
От всех этих мыслей Олегу страшно хотелось есть. Нет, жрать. Будто не кормили неделю.
– С двумя, – сказал он продавщице за тележкой и показал два пальца.
– Горчица, кетчуп…
– Всё.
Пока готовили еду, Олег, прищурившись, смотрел на сцену. Скоро туда выйдут власть имущие. Им можно ездить куда надо. У них Дела. Ну, а в чём проблема – самому себе выписать любую бумагу. И все вокруг так радуются, какое счастье. Олегу было стыдно за такие мысли. В чём виноваты вон те трое мелких пацанов, скользящих среди толпы, бегущих куда-то со своей мальчишеской целью. Да ему самому-то восемнадцать, а иногда кажется, что все сорок. Познал жизнь. Олег злился на себя за злость к остальным. Чего он тут распространяет недовольство на общем празднике. Но унять это в себе было трудно. Забрав свою еду, он буркнул «спасибо» и побрёл по площади. Есть на ходу неудобно. Вон, возле памятника есть местечко. Туда Олег и уселся. Увидел возле большой ёлки типа в рабочей куртке Уборщика ЖЭУ. Она у них и рабочая, и праздничная. Тоже взял булку с сосиской, откусил. Олег не поверил глазам – выплюнул, прямо под ёлку. Что-то попалось или впервые в жизни пробует? Вот урод, выбросил остальное! Ничего себе, какой крутой. Покачав головой, Олег с удовольствием впился зубами в свою еду.
***
Денис до обеда занимался домашними делами. Вывесил рюкзак. Подмёл в комнате. Сходил в магазин дяде Толе за продуктами. Это помогло отвлечься от мысли про долг. Долг, который не занимал.
Постучался в дверь, хотя уже тысячу раз заходил к дяде Толе. И вообще, тот двери не запирал.
Дядя Толя сидел на кровати в мешковатых штанах и растянутой майке. Хотя называл его Денис «дядей», это был дед Толя, которому, если он правильно помнил, стукнуло восемьдесят. Голос тоже состарился, но парадоксально стал выше и напоминал тоном детский. Некоторые люди навсегда остаются «дядями» для окружающих. Старик крутил ручку радио, делая немного громче.
– А, привет, Денис, – обернулся с кряхтением дядя Толя.
– Здравствуйте, дядь Толь. Вот ваш заказ, – Денис поставил сумку на стол. Взгляд выхватил стоявшее в углу ведро с крышкой.
– Спасибо. Тебе хватило кредитов?
– Да, – Денис вынул из кармана несколько монет и отдал. – У Вас всё нормально? Ничего не надо?
– Поговорить, – дядя Толя вновь вернулся к радио и выключил звук. – Если не спешишь, присядь на минутку.
Денис не спешил и, не ожидая ничего необычного, присел на табурет напротив дяди Толи.