Стеклянная тара
Шрифт:
Денис повесил рюкзак на два настенных крючка, расшнуровал и снял пыльные от грязи берцовые сапоги. Потерев продрогшие ладони, он перекатил обогреватель от письменного стола к другому маленькому столику, на котором, между электрическим чайником и кастрюлей, лежал удлинитель.
Денис включил его в розетку, а затем вдавил в него посильнее штепсель обогревателя. Отрегулировал режим обогрева до комфортной ему самому температуры и уже, словно, почувствовал будущее тепло. Снова напомнил себе про нелогичность (да чего уж там – тупость) выветривать комнату, а потом за свои деньги обратно поднимать градусы.
Столик заменял ему полноценную кухню, ведь на нём умещалось всё необходимое: мешочек соли, сахарница, пачка
Оставалось принять тёплый (он надеялся на это) душ и прилечь отдохнуть. Душ находился в подвале. Денис взял полотенце, сменное бельё и универсальный шампунь.
С мыслью, что его и после работы преследуют подвальные помещения, Денис вышел из комнаты.
Он шёл по длинному коридору, в котором постоянно без надобности горел свет. По привычке, выученной ещё в интернате, Денис то и дело подходил и щёлкал выключатели в целях экономии. Соседи потом гудели: «Кто вырубил свет? Как тут теперь идти?». Рассказывать про экономию озлобленной женщине, только пришедшей с работы, он не решался.
Часть дверей были открыты. Не хочешь, а заглянешь в чужую жизнь.
Из одной комнаты пулями выскочили двое мальчишек, чуть не сбив Дениса. В руках сжимали железные кружки. Наверное, мать что-то варит на кухне. Из другого проёма шёл стойкий запах растворителя.
– В зелёный сезон надо было красить, – бурчал недовольный старческий голос.
– Ну, папа, как вот смогла купить да время выкроить – вот и крашу! Или думаешь у меня дома дел…
Денис не дослушал окончание. Ещё в одной комнате трое мужиков играли в карты. Почему с открытой дверью – загадка. Искали компанию. Один обернулся на Дениса, но тот быстро прошёл мимо. Хватало ему таких компашек на работе.
Из туалета вышел Славка, местный псих. Лет тридцать-сорок. Неопасный, вот и поселили в общаге. Он даже работал на грузовом терминале Синьевского, таскал ящики. С ним мало о чём можно было поговорить – он о себе ничего не помнил, кроме того, где сейчас работает, и как его зовут. Ни, где он вырос или откуда пришёл. Не помнил имя, возраст, при этом был абсолютно здоров. То есть, он где-то ел, спал в нормальных условиях, а значит – работал и до грузового Терминала, и потери памяти. Точно не мок под местными дождями и не питался водой с сухим печеньем. Он выглядел даже здоровее большинства жителей общаги. Зло завидовать у местных язык не поворачивался, лишь ворчали: если в голове нет проблем, то и в теле тоже. Временами Славка казался Денису испуганным и благодарным одновременно. Как зверёк, которого приютили. Ничего не понимает, но добро ценит. Вполне обычный человек, никаких умственных отклонений, кроме отсутствия воспоминаний, детской наивности и не заметишь. Мог странно на тебя посмотреть, будто видел впервые, но не более. Приходил даже иногда инспектор, проверял подопечного.
Славка приветливо улыбнулся Денису.
Следом из туалета вышел дядя Толя. Он шёл, опираясь на стену и, время от времени опуская–поднимая ведро с красной крышкой. Он жил намного дальше от Славы и был соседом Дениса. Теперь уже больше, чем соседом. Тоже вроде подопечного. Когда Денис впервые увидел это ведёрко с красной крышкой, он тут же мысленно задался вопросом, что же в нём хранит старик? Перебирал множество глупых вариантов. Но однажды спросил напрямую и услышал, что это всего лишь моча и дерьмо. Денису стало стыдно, хотя вроде бы не за что. Может, за то, что жалуется на всякую ерунду, не думая, что такое настоящие трудности.
– Уже отработал, Денис? – спросил дядя Толя.
– Да, – кивнул Денис.
– Ну, молодец! Зайди ко мне завтра утром – хочу попросить тебя сходить мне за жратвой.
– Хорошо, – Денис вышел из коридора на лестничную клетку.
Вода в душе была «летняя», но хоть не ледяная. Денис ждал, может, потечёт потеплее – никак. Он прыгнул под струи, яростно натирая себя мочалкой, чтобы согреться. Потом также тщательно вытирался. Зато бодрости прибавлялось целый вагон. Даже воздух после такого купания казался гораздо теплее. Главное – не простудиться.
Вернувшись в комнату, Денис с удовольствием положил руку на обогреватель. Сейчас придётся его выключить, чтобы вскипятить чайник и залить лапшу кипятком. Оба прибора проводка может не выдержать. Беги потом, включай предохранитель обратно. Денису в данный момент хотелось только поесть, может, чуть почитать и спать. Даже радио неохота включать. Он сегодня очень устал. Плюхнулся на кровать с мыслью о завтрашнем дне. Последнем – перед праздником. А потом всё снова вернётся в привычный режим.
4
Утром Денис по привычке включил радиоприёмник. Он достался ему вместе с железной кроватью, столиком и старым табуретом. «Поседевшая», бывшая когда-то чёрной, коробочка с логотипом ЖЭУ и уходящим в стену шнуром. Радиостанция вещала и на радиоволнах, но в зданиях нередко стояли проводные приёмники. Три кнопки, три программы вещания, три информационных слоя. Сплошная музыка, для тех, кто хочет «фон». Детская волна, где живёт другой мир. В котором, помимо песен, есть место героям и приключениям. Но у Дениса всегда нажатой была третья кнопка.
Он подошёл, выкрутил ролик громкости наполовину. Радио Департамента Информации кому-то могло показаться глупым, и как раз быть фоновым, но не Денису. Да, большую часть времени там зачитывали местные новости, или соседних городов. Репортажи с предприятий. Беседы с работниками из разных сфер. Рассказывали про нарушения, наказания. Сообщали статистику по смертям и рождениям. Предупреждали об опасности выходить надолго за город.
Денис слушал не информацию, а человека. Он и сам переносился в комнату с ведущим (с ведущей), как будто она всё рассказывала именно ему. Внутренне Денис давно был с ней знаком. Западающее в память, как и её голос, имя – Евгения Беккер. Женя. Слушая её подкаст (она сама называла передачу таким странным словом) «Час с романом» о литературе, Денис всегда вёл с ней диалог. Прокручивал мысли, соглашался или возражал. Женя могла обсуждать книгу или читать её фрагменты. Бывали и стихи. Остатки литературы, той – прошлой ужасной цивилизации, нравились Денису гораздо больше сочиненного в новое время. Современные произведения он, вообще, слышал лишь однажды. Да, этих остатков было мало, даже в библиотеке, и Женя в подкастах читала иногда работы, которые Денис не смог найти в фондах. Бывали и уже очень знакомые Денису книги. Ведь вокруг большинства книг из прошлого было сформировано чёткое мнение. В лучшем случае – фантазии, направленные на обман или на приукрашивание своего мира. На отвлечение от реальных проблем. Женя же могла разглядеть в них нечто другое. Денису было приятно услышать другое мнение про то, что уже читал – будто обсудил с другом, которого не было.
Денис представлял себя беседующим с ней перед микрофоном. Утверждалось, что подкаст идёт в прямом эфире и Денис ничуть в этом не сомневался. Конечно, в прямом – вот же она, звучит сейчас и для него. Женя не вещала круглые сутки, но это было плюсом. Передача считалась «узконаправленной» и её ставили в неудобное время – поздно вечером. Как раз, когда Денис мог позволить себе отдохнуть. Сейчас ему достаточно просто послушать, как звучит Женя.
Денис не сразу понял, что не так. Почему, настроенный на определённый голос мозг, подаёт тревожные сигналы. Он послушал пару секунд. Со слушателем общается мужчина, а не девушка, чей голос он запомнил на всю жизнь и узнал бы в толпе среди тысяч других. Как бы здорово было услышать её где-то рядом, найти по голосу и подойти…