Стеклянная тара
Шрифт:
Вечером, после смены, пройдя мимо мрачного взгляда Михаила Юрьевича, Денис вышел из конторы. Он шагнул в сторону, с дорожки на траву, чтобы не преграждать путь другим, закончившим смену работникам. Осмотрел давно знакомый пейзаж, словно ждал от него чего-то новенького. Вот двор сорок четвёртого дома по улице Фёдорова, в котором находится контора; через дорогу, напротив, точно знал Денис – площадка с пятью крупными синими мусорными контейнерами и логотипом «ЖЭУ». Всегда идеально «вылизанная», служащая образцом для остальных. Начальство всегда прикрепляло этот «главный» двор за особо провинившимися дворниками. Его нельзя была убрать «как-нибудь». Вздохнув, Денис вернулся на тротуар и побрёл к выходу со двора.
– Ден, сигарету? – догнал
– Я ведь не курю, – напомнил Денис. Он был уверен, что не раз говорил об этом. Денис не понимал почему, но, несмотря, на хорошее к нему отношение со стороны Гриши (ровесники могли его так называть), он немного побаивался этого двухметрового работягу в летней спецовке. Грише, видимо, было всё равно, что уже холодная половина октября. А может, ему и холодно, но не подаёт виду.
Здороваясь с Гришей, Денис чувствовал, как сводило желудок, и предательски подрагивала рука.
Знал ли Гриша, что Денис иногда цепенеет при виде него? Для Дениса люди, отбывшие наказание, казались опасными, готовыми тебя сломить, попробуй только им возрази. Киплинг в "Книге джунглей" писал – "Мы с тобой одной крови". Этого Денис точно не испытывал. И не только к Григорию. Ко многим.
– Ах, точно, всё время забываю, – сказал Григорий и закусил сигарету. Он вынул из железной коробочки спички, подкурил и, убрав обратно, сунул её в нагрудный карман. – Ладно, до завтра, Ден, – мужик пошёл к дому на выходе со двора.
«Везёт тем, кто живёт рядом с работой… – подумал Денис, набрав носом полные лёгкие осеннего воздуха. – Не то, что мне, пешковать через половину города».
Пешковать и размышлять Денис, несомненно, любил, но после двадцатых чисел темнело на улицах раньше. В городе зажигались фонари только в центре, но День ЖЭУ творил чудеса. Бригады прошлись дворами, вкрутив лампочки. В любом случае, безопаснее было возвратиться домой до наступления темноты. Хорошо некоторым женщинам-коллегам – за ними заходят мужья, а некоторые, как и Денис, плетутся через город сами. Троллейбус только для отдалённых производств, через город идёт проездом. Обычно заполнен, подобрать человечка не сможет физически. Порой, такие одинокие женщины казались Денису даже смелее мужчин. Смелее его. Неизвестно, на кого или на что могли наткнуться по пути: нажравшиеся рабочие (а то и сотрудники Службы Безопасности), просто неадекватные люди, которым только дай повод пристать. Просто ради забавы, может даже ограбления (попробуй потом докажи, что именно они тебя очистили). А ещё, есть люди, которые просто могут всё бросить и идти жить на улицу. Выпрашивать еду, кредиты, вещи. Наверняка, воровать. В одни моменты Денис сам опасался такого народца, а в другие, думал – хорошо вот так валяться в углу и не быть никому должным, не иметь начальников, планов и переживаний. Хотя, долго такие элементы на улице не живут, ЖЭУ всё равно подчистит.
Наивно веря, что станет теплее, он сунул ладони глубже в карманы и зашагал из двора чуть быстрее.
Первое, на что падал взгляд и, что просто не могло ни обратить на себя внимание – единственный в Синьевском торговый центр. В двух шагах от его работы. Их отделяли друг от друга лишь две широкие дороги, разделённые давным-давно заросшей линией трамвайных путей.
Торговый центр выделялся на фоне остальных, окружавших его домов, своим внешним видом – обшитый синим пластиком. Все его «соседи» потускнели, их цвета смыли вредные дожди, оставив после себя блёклые серые конструкции. Синий ТЦ в сером Синьевском. Почти поэзия, усмехнулся про себя Денис.
Если не считать походы с работы, Денис нечасто поднимался в этот район, чтобы посетить "Столичный" – именно так назывался местный ТЦ. По выходным сюда приезжал троллейбус с покупателями. Специальный маршрут. В магазине жизнь казалась чуть веселее. Люди толпятся, весёлый гомон, дети. Выбор товаров вполне обычный, но многие есть только здесь. Это алкоголь на разлив или сигареты есть повсюду. Не надо далеко ходить. А вот за курткой или радиоприёмником топай в ТЦ.
Если пройтись по всё той же улице Фёдорова далеко вниз, то натыкаешься на трамвайный парк. На металлически-скрипучих от ветра и времени воротах висит большой замок. Сам же трамвай, который ходил в своё время по городу единственным рейсом, сейчас стоял внутри парка, прямо во дворе. Для современных детей он был пришельцем из неизвестного прошлого. Мир рухнул, а это чудо техники уцелело. Его забросили из-за сложности прокладки рельс. По городу просто катать людей уже не было обязательным, а до производств рельсы еще доведи. Поэтому из транспорта предков выбрали троллейбус. Был ли этот трамвай «живой» на веку новых жителей Синьевского, Денис не знал. Когда его направили в город, эта железка уже ржавела от безработицы. Может, кто-то из сослуживцев ещё и помнил те времена, когда можно было прокатиться через весь город по выделенному пути. Быстро и недорого. Говорят, так не бывает, но мало ли.
Денис прошёл исписанный баллончиками торец дома. Здесь, кажется, жил Гриша. На бетоне изобразили бутылку из тёмно-зелёного стекла.
Денис иногда представлял себя в прошлом. Когда Синьевской заново обживался. Когда рядом гудели башни очистки, были карты наименее безопасных маршрутов. День за днём люди отбивали у Прошлого своё Будущее. Чистили, чинили, работали, выращивали. Теперь он, Денис Бардин, может вот так, спокойно, прогуливаться с работы и позволить себе мысли о жизни. Денис в такие моменты мог даже устыдиться своих мыслей о серости существования.
Свернул налево, чтобы спуститься к центральной улице Ленина, ведущей на площадь. В центре неё с тех же древних времён стоит высокий памятник. Лысый мужик с резкими чертами лица и уверенной позой. Чем конкретно он был знаменит, Денис не знал. Одна из воспитательниц в интернате в шутку говорила своим сослуживцам, что Ленин (он был и в родном городе Дениса) показывает рукой в сторону алкогольного магазина, куда её муж то и дело частенько захаживал с пятницы по субботу. Эти походы заканчивались отсыпанием по воскресеньям перед длинной рабочей неделей. В детстве такая версия казалась Денису и остальным воспитанникам забавной, взрослой. Став старше, он, конечно, понял, что это всего лишь шутки женщины, которой нужна была разрядка в компании коллег, в обеденный перерыв за чашкой чая. Ещё она говорила: «А в итоге он и, правда, оказался живее всех живых», но Денис не понимал смысл этих слов. Он так и не узнал кто это, кроме как «известный в своё время человек».
Сейчас Денис шагал по улице Ленинского Комсомола. Денис подошёл к памятнику у здания, первоначальное назначение которого уже потерялось во времени. Длинное, в высоту четыре этажа. Много заложенных кирпичом оконных проёмов. «Склад №9», – кратко сообщала табличка.
Памятник посвящался одному из изобретателей радио, уроженцу города. Это Денис услышал как раз по радио. Творение хранит память о своем творце. Искусственный изобретатель прикладывал к уху трубку, проверяя связь. Внизу, под изваянием значилось:
Попов
Александр
Степанович
Денис не раз обещал себе спросить в городской библиотеке книгу с его биографией. Как это – изобретать? Это его отобрали по особой программе? Хотя, тогда же, всё было как-то по-другому. Видимо, была возможность. Но, в очередной раз, посещая библиотеку, Денис забывал о данном себе обещании.
– В эти выходные точно зайду, – прошептал Денис. Убедившись, что не едет служебный транспорт или троллейбус, он быстрым шагом перешёл широченную дорогу.