Стеклянные цветы

Каммингс Мери

Ладно, хорошего понемножку! Теперь можно двигаться…

Амелия появилась из-за угла, будто специально дожидалась этого момента; поверх платья на ней была пелерина из белоснежного меха. Подошла и покрутилась, будто манекенщица.

— Красиво, правда? Это мне папа на Рождество подарил. Ну, пошли?!

— Куда?

— В ночной клуб! Да, вот возьми. — Выпростала из-под пелерины руку — в ней была пластиковая сумочка, голубая с белыми снежинками. — Это тебе.

— Когда это

я тебе сказал, что поеду с тобой в ночной клуб? — перебил он.

— Филипп?! — глаза ее от удивления, казалось, стали еще больше. — Ты что, совсем пьяный, не помнишь ничего? Мы с тобой здесь сидели, я тебе сказала: «Поехали в ночной клуб!» — ты немного подумал, кивнул, и я пошла одеваться!

За последние месяцы Филипп научился более-менее различать, когда Амелия блефует, а когда говорит правду. Сейчас на вранье было не похоже.

— Я и папе уже сказала, что с тобой еду! — обиженно добавила она. — И… это тебе подарок к Рождеству! — потрясла сумочкой со снежинками. — Чего ты?!

Конечно, можно сказать ей, что он никуда не поедет, а Тренту, если спросит, объяснить, что они с Амелией друг друга просто не поняли. Но объясняться будет очень неприятно. Да еще этот чертов подарок…

— Да нет, ничего. Ладно, поехали! — Взял у нее из руки сумочку, выдавил из себя улыбку. — Спасибо.

— Сейчас, в машине посмотришь! — просияла баронесса. — И для твоей девочки там тоже кое-что есть!

Глава семнадцатая

Рождественским подарком для него оказались запонки из гематита, прямоугольные, с узенькой полоской крохотных рубинов, пересекающей наискосок серую блестящую поверхность. И такая же булавка для галстука.

Наверное, Филипп сумел бы лучше оценить подарок, будь у него другое настроение, но сейчас вид этих элегантных, неброских и сделанных со вкусом вещиц вызвал у него лишь глухое раздражение: еще благодарить теперь придется…

— Спасибо. Очень красиво.

— Тебе правда понравилось?! — Амелия наклонила голову, вглядываясь ему в глаза.

— Да, — он сумел улыбнуться — не слишком весело, но достаточно, чтобы удовлетворить ее испытующий взор.

— А это для Линни! — достала она яркую коробочку с пышным бантом сверху. — Я сейчас бантик аккуратно сдвину, тебе покажу, а потом все обратно так же упакую, чтобы ей было интересно самой развязывать…

Машина стояла на полузанесенном снегом асфальтовом пятачке невдалеке от ворот поместья — Амелии не терпелось ознакомить его с содержимым сумочки. Пытаясь острыми ноготками сдвинуть бант, она весело рассказывала:

— …Увидела и чуть не обалдела! У меня в детстве точно такой был! Сразу подумала — куплю!

О

чем именно шла речь, Филипп узнал через секунду, когда она наконец справилась с лентой. В коробочке лежал стеклянный шарик «со снегом».

Такие шарики — с домиками, с зайчиками и медвежатами, со статуей Свободы или с елочками — были неотъемлемой частью праздника, и перед Рождеством их продавали во всех магазинах. Но внутри этого действительно было нечто непривычное, а именно всадница.

Светловолосая, в синем платье с блестками, она рукой в белой перчатке держала поводья. Серый конь выгнул шею и приподнял ногу, словно собираясь шагнуть вперед.

— Правда, красиво?! — сказала Амелия и встряхнула шарик — внутри поднялась «снежная буря». — Вот! Он небьющийся, так что даже если Линни уронит, ничего страшного не будет!

Снежинки опустились, и стало видно, что конь по-прежнему шагает по снегу, а всадница все так же высоко несет голову, увенчанную крохотной золотой короной.

— Ну что? — улыбнулась Амелия. — Угодила?

— Спасибо! — Филипп притянул ее к себе и поцеловал в щеку. Отпустил, но баронесса придвинулась еще ближе и потерлась губами об его шею.

— Мурр!

От волос ее знакомо пахнуло розами — тело Филиппа, против его воли, отозвалось коротким толчком желания. Рассердившись на самого себя, он решительно повернул ключ зажигания.

— Ну, поехали?

— Ты, действительно, хочешь в ночной клуб? — прищурившись, поинтересовалась Амелия.

— А что?

— Ну-у… мы могли бы поехать в мотель и неплохо провести время там. — Пальцы ее игриво пробежались по его бедру.

— Нет, — вырвалось у Филиппа прежде, чем он сообразил облечь отказ в более вежливую форму. — Не надо… не сегодня!

— Да что с тобой?! — она настолько удивилась, что даже не обиделась.

— Поедем лучше в ночной клуб.

— С каких это пор тебя в ночной клуб тянет?!

Объяснять ничего не хотелось — да она ничего бы наверняка и не поняла.

На этом месте, рядом с ним, должна была сидеть Линнет. И говорить о подарке для Линни, и покупать этот самый подарок — тоже Линнет.

Линнет, а не эта — светловолосая, красивая и беззаботная…

Но сидела она. Улыбалась, зазывно поблескивала глазами, будто пыталась отвлечь его, заставить забыть о том, о чем он не хотел забывать.

Да, конечно, не ее вина, что у него так тяжело на душе, и надо быть последней свиньей, чтобы испортить настроение еще и ей. Но разговаривать с ней не хотелось и тем более не хотелось ехать с ней в какой-то мотель — казалось почему-то, что, поехав сейчас туда, он снова, в очередной раз предал бы Линнет.