Стеклянные лягушки
Шрифт:
– Уроки выучили? – спрашивает он.
– Да, – отвечают девчонки в один голос.
– Так вот! – говорит дедушка. – Жил-был мальчик Игорь. И жила-была девочка Нина.
– В Лузе? – спрашивает Маша.
– В Лузе. Они ходили в разные школы, а потом Нина уехала учиться в Киров.
– На химика, – говорит бабушка.
– Да, – продолжает дедушка, – на химика. А мальчик Игорь после восьмого класса пошёл в училище.
– После девятого, наверно, – говорит Плотникова, – обычно после девятого.
– Ну девятого, – соглашается дедушка. – Он на лесную промышленность пошёл. Потом работать. Как-то раз увидел Нину.
– На заводе, – говорит бабушка, – на практике. Приехала на родину.
– Да, – продолжает дедушка, – точно, так и есть. Приехала на практику на родину, на родной завод. А он тогда уже там работал. Помощником бригадира, вот как! В двадцать лет! И что ты думаешь? Он её позвал на дискотеку! Потому что мама твоя очень хорошенькая была. И он…
– Она и сейчас красивая, – перебила Маша.
– Ты слушай! Не перебивай! – сказала бабушка.
– Вот именно, – сказал дедушка, – и вот они на танцы пошли, а там Генка. А Генка – цыган, красавец! Он Нину всё приглашает и приглашает на медленные танцы. И твоя мама с ним всё танцует.
– Ну, тут Игорёк начал действовать, – продолжает вместо дедушки бабушка, – вызвал цыгана поговорить.
– А ты вот знаешь, как говорить с цыганами? – вдруг спрашивает Плотникову дедушка.
– Нет, – отвечает Плотникова.
– Или ты, может, знаешь, как говорить с цыганами? – спрашивает дедушка Машу.
– Нет, – отвечает Маша.
– С ними не надо говорить, – объясняет бабушка. – Раз я поверила одной…
– Погоди, – говорит дедушка, – об этом потом. Так вот. С цыганами говорить не надо. Особенно как папа твой с ним поговорил тогда.
– Он подрался, – подсказывает бабушка.
– Мать, кто рассказывает: я или ты? – сказал дедушка, кажется, он даже обиделся на неё.
– Ты-ты, – сказала бабушка, – рассказывай.
– Так вот, – сказал дедушка и замолчал. – На чём я остановился?
– Они подрались, – сказала Маша.
– Да, подрались, – сказал дедушка. – А с цыганами драться нельзя. Они своих приведут точно. И тогда берегись! А Игорёк наш молодой был, горячий! И что ты думаешь? На следующий день, утром, его у проходной уже ждали – банда, пять человек!
– Восемь! – сказала бабушка.
– Восемь, – согласился с ней дедушка, – или даже больше. На одного! Запугать Игоря. Мы, говорят, тут тебя подождём, тут поговорим. И развернулись и пошли.
– А у Игоря звонкий голос был всегда, – сказала бабушка.
– Да. И он так им вслед и говорит: «Кто меня тронет, тому не поздоровится». И что ты думаешь? Подловили они его, избили, всё как положено. А на следующее утро тот цыган, Генка, с лошади упал. Он на конезаводе работал и упал.
– Спину сломал, – сказала бабушка.
– Да, – сказал дедушка. – И что ты думаешь? Конечно, никто больше из цыган к нему не лез.
– А он выжил? – спросила Маша. – Цыган.
– Выжил, конечно, выжил. И даже встал и пошёл, ходит. Только на танцах больше никто его не видел. Так вот твои родители и познакомились, – сказал дедушка.
– Да, – сказала бабушка, – но там ещё продолжение было! Спортсмен ещё какой-то. В Кирове.
– Да, точно, – сказал дедушка, – в городе за Ниной начал какой-то спортсмен ухлёстывать. Баскетболист, что ли.
– Или футболист, один чёрт – спортсмен, – сказала бабушка, – Может, вообще борец. А тут и наш Игорь нарисовался. Поехал в Киров на свидание. Приезжает – а Нина ему говорит: познакомься, мол.
– Ну, они познакомились. У Игорька всегда кулаки были крепкие, правда, мать? Он так познакомился, что спортсмен тот летел далеко, было ему больно. И так больно, что он из спорта ушёл.
– Ох! – вздохнула Плотникова. – Совсем?
– Совсем, – сказал дедушка. – И больше к Нине никто подходить не смел.
– Все боялись! – сказала бабушка.
– Бабушка, а у нас точно никого в роду колдунов не было? – спросила Маша. – А то как-то странно.
– Чего болтаешь, колдунов! – сказал дедушка. – Не было, конечно. А просто если твоё, то знай сражайся за своё. Вот Игорёк за Нину и сражался.
Потом девочек отправили спать. Когда Плотникова и Маша ночуют у бабушки, они спят вместе, в одной широкой кровати. Маша, как хозяйка, выбирает, где спать. Обычно с краю, чтобы утром быстрее вскочить.
– Вот это у тебя папа! – сказала Плотникова, когда они ложились. – А интересно, что это за спортсмен был? Не Чистяков ли?
– Чего вдруг Чистяков? – спросила Маша, а сама тоже задумалась, не он ли.
– А что? – сказала Плотникова. – У него же тоже травма. И твоя мама с ним на вокзал ужинать ходила. Всё сходится! Представляешь, ты могла бы быть дочерью Чистякова!
– Ерунда какая-то, – сказала Маша. А сама подумала о том, что, во-первых, она в самом деле могла бы быть дочерью Чистякова. А во-вторых, о том, что папа давно уже умеет драться. Уж лучше бы не умел.
Пианино
Нина Васильевна по телефону поссорилась с мужем. Всё утро он звонил ей и спрашивал, нет, даже выспрашивал, чем она занята, очень ли сильно скучает по нему, с кем видится. Словом, ревновал.
– Ну за что ты меня так обижаешь? – спрашивала Нина Васильевна. – Я ни в чём перед тобой не виновата. Живу, работаю, жду тебя. Когда ты приедешь?
– Скажи тебе ещё. Когда приеду – тогда приеду, – сказал он. – В гостинице есть постояльцы сейчас?
– Есть.
– Мужчины или женщины?