Стеклянные тайны Симки Зуйка
Шрифт:
Слова и мотив ожили в Симкиной памяти, но печали не было. Хорошо было Симке, и он не замечал ни того, какой длинный путь, ни времени.
Наконец он вышел к Ишимской.
Если бы Симка все время топал по главной улице, на Ишимскую он попал бы в самом ее начале, у похожей на рыцарский замок водонапорной башни. Но дорога переулками оказалась короче. Симка увидел, что он
Скоро начались запутанные переходы, шаткие ступеньки на спусках, извилистые тропинки между заборов и кирпичных складов. Они вывели Симку к поросшей татарником и осотом насыпи с рельсами. Дергая за собой тележку, Симка забрался на высокую насыпь через сорняки (даже они оказались добродушными, некусачими) и по шпалам двинулся к пристани. Увенчанная шпилем башенка плавучего речного вокзала четко темнела на светлой воде. У причала было пусто, лишь далеко, на излучине блестели цветные огоньки парохода.
Симка тянул тележку за собой, она легко прыгала по шпалам. За Симкиной спиной запыхтел в отдалении маневровый паровоз, стал приближаться. Но Симка уже дошагал до лесенки, что вела от перехода через насыпь к дебаркадеру. Здесь же, у глухой стены пакгауза, располагался и маленький рынок.
Симка подумал, что пришел, кажется, не зря. За длинным столом белели косынки нескольких тетенек-продавщиц. Заметны были на досках корзинки, молочные бутыли, ведерки. А может, у них и хлеб есть? Чтобы пожевать прямо здесь! Симка ощутил, как с новой силой засосало в желудке.
Но оказалось, что ни картошки, ни хлеба у торговок нет. Симка понял это, когда прошагал вдоль прилавка.
На всякий случай он спросил у крайней торговки:
– А что, картошки тут вовсе нету, да?
Торговка (похожая на тетю Капу, только помоложе) сочувственно объяснила:
– Да какая нынче картошка? Старая вся проросла в подполе, а новую только еще окучивают… А ты чего, голубок, по ночам-то за покупками ходишь? Что за нужда? Да еще с голым пузом…
Симка понуро сказал, что голое пузо делу не помеха.
– Плохо только, что пустое…
– Да тебя что же, не кормят дома разве?
Симка не стал ничего выдумывать. Сказал просто:
– Мама с братом в больнице. А я проснулся, есть захотелось, а ничего нет. Вот и пошел…
– Ох ты горюшко… А ты возьми вот варенец да пару пирожков с капустой. Это тебе будет и ужин и завтрак, получше картошки. Ее еще варить надо, а тут готовое.
В самом деле! Варенец – это вроде простокваши, только из топленого молока. Вкуснятина! Да и пирожки… Симка жадно переглотнул, слюна прямо запенилась во рту.
Оказалось, что пол-литровая банка варенца стоит пять рублей. А пирожки – по рубль пятьдесят.
Симка придирчиво заметил:
– А в городе на рынке ровно по рублю.
– Дак милый ты мой! В городе разве пирожки? Воробью на один поклёв! А у меня гляди, какие кулебяки!.. Да ладно,
– Ага. Спасибо…
Симка расплатился. Взял трешку сдачи, сунул ложку в карман, сгреб банку и пирожки, зацепил выгнутую оглоблю тележки локтем и отошел к дальнему концу склада. Там валялся в лопухах пустой фанерный ящик (от него пахло копченой рыбой). Симка сел, глотая слюни. Пирожки были в самом деле большущие. Маслянистые и такие теплые, что коленкам стало горячо, когда Симка положил по штуке на каждую (а куда еще – не на грязный же ящик). Симка поставил банку между ног и часто заработал ложкой, откусывая от каждого пирожка по очереди.
Капустная начинка была восхитительная. Варенец с пенками – тоже. Он капал иногда на грудь и живот, и Симка с удовольствием соскребал его с кожи прохладной ложкой.
Когда банка опустела и поджаристые крошки все до одной были слизаны с ладоней, Симка понял, что голодная смерть ему больше не грозит. И даже картошки с маслом уже не хочется… Он подышал, погладил масляной ладонью живот и отнес банку тетушке. Сказал еще раз спасибо и получил обратно скомканный рубль.
– А теперь шагай домой. Нечего таким мальчонкам гулять среди ночи.
– Конечно, – покладисто отозвался Симка.
Он снова поднялся на насыпь и понял, что домой совершенно не хочется. Что делать дома-то? Препираться с Которым Всегда Рядом ?
«А старших надо слушаться», – ехидно напомнил тот о себе.
«Вот и слушайся…»
Что-то подсказывало Симке: путешествие кончать рано. Ведь еще не случилось того, о чем говорило ожидание . Симка понимал: скорее всего, ничего и не случится, но уходить из этой ночи раньше срока не стоило. Тем более, что слюдяной блеск в воздухе стал ощутимее, а переливчатая звезда над монастырской башней горела, как огонь маяка в книжке про дальние острова.
Симка пошел по рельсам, глядя то на звезду, на алюминиевую гладь реки. Пахло теплой береговой травой, железом, песком и просмоленными шпалами. Паровоз куда-то исчез – впереди и сзади было пусто, Симка шагал без опаски. Смола на шпалах щекочуще прилипала к босым ступням, это было приятно. Симка поглядывал по сторонам. И вдруг на глади, словно отделившись от дальнего берега, возник силуэт пароходика. Знакомого, с высокой трубой. И тут же Симка увидел желтый огонек над мачтой, и еще один, красный, на борту. И услышал голоса.
Он даже и не хотел окликать экипаж пароходика, но получилось само собой. Симка сказал негромко, как бы для себя:
– Эй, на «Тортиле»…
Но голос его неожиданно звучно разнесся вдоль берега и по воде.
Тот самый двор…
Симку услышали и заметили сразу. Потом уже Симка понял – его силуэт рисовался на светлом небе. Пароходик тут же изменил курс. Фыркая мотором и вращая колеса, он двинулся к берегу. Кто-то крикнул с палубы тонко и весело: