Стеклянный Дворец
Шрифт:
– Здесь, - сказал Арджун.
– Проведем суд здесь.
Раджан принес из таи стул и поставил его перед Арджуном.
– Для вас, сэр, - произнес он с преувеличенной и насмешливой вежливостью.
– Раз уж вы судья.
Арджун не обратил не него внимания.
– Давайте начнем.
Арджун попытался продлить ритуал, задавая вопросы, вдаваясь в детали. Но факты были очевидны, их никто не оспаривал. Когда он попросил Кишана Сингха выступить в свою защиту, тот мог лишь умолять, сжимая руки.
– Сахиб, моя жена, моя семья...
Раджан с улыбкой наблюдал за Арджуном.
– Какие-то еще процедуры, сэр?
–
– Я принял решение, - и повернулся к Раджану.
– Назначаю тебя командовать расстрельным взводом. Найти добровольцев. И сделайте это быстро.
Раджан посмотрел ему в глаза и покачал головой.
– Нет, - сказал он.
– Никто из нас не вызовется добровольцем. Он один из ваших солдат. Вы сами должны с ним разобраться.
Арджун посмотрел на собравшихся вокруг него людей. Все смотрели на него без выражения, немигающим взглядом. Арджун отвернулся, на него нахлынули обрывки воспоминаний... Вот так выглядит мятеж - ты один и можешь полагаться лишь на авторитет далекого командования, на армейские законы, на воздаяние после победы. Но что делать, когда ты знаешь, что победы не будет, что поражение неминуемо? Как говорить о будущем, зная, что оно принадлежит не тебе?
– Идем, Кишан Сингх, - Арджун помог своему бывшему денщику встать на ноги. Его тело было совсем легким, почти невесомым. Арджун почувствовал, что его руки слабеют, когда он дотронулся до Кишана Сингха. До чего странно было прикасаться к нему вот так, зная, что ждет впереди.
– Идем, Кишан Сингх.
– Сахиб.
Кишан Сингх встал, и Арджун взял его под руку, толкая вперед, мимо остальных, из-под навеса таи, в дождь. Они прошли по высокой траве, и Кишан Сингх споткнулся. Арджун обнял его и поднял. Кишан Сингх был так слаб, что едва мог идти, он положил голову на плечо Арджуна.
– Идем, Кишан Сингх, - его голос был нежным, словно он шептал на ухо любимой.
– Сабар каро, Кишан Сингх, скоро всё кончится.
– Сахиб.
Когда они подошли к краю поляны, Арджун отпустил его. Кишан Сингх упал на колени, держась за ногу Арджуна.
– Сахиб.
– Почему ты это сделал, Кишан Сингх?
– Сахиб, я боялся...
Арджун одной рукой расстегнул кожаную кобуру и вытащил револьвер Уэбли, который всегда смазывал и полировал для него Кишан Сингх.
– Почему ты это сделал, Кишан Сингх?
– Сахиб, я больше не мог продолжать...
Арджун опустил глаза на рубцы и язвы на голове Кишана Сингха и вспомнил другой раз, когда Кишан Сингх стоял на коленях у его ног, прося защиты, подумал о его простодушии, доверии и невинности, и как его тронули те истории, которые за этим лежали, та сила и доброта, которую он в них видел, все качества, которые сам он потерял и предал, качества, с которых он никогда и не начинал, он, полностью сотворенный на гончарном круге, бесформенный. Арджун знал, что не может позволить Кишану Сингху предать самого себя, стать кем-то другим, кем-то вроде Арджуна - гротескным и несчастным созданием. Именно эта мысль придала ему сил, чтобы приставить револьвер к голове Кишана Сингха.
При прикосновении холодного металла Кишан Сингх поднял глаза и посмотрел на Арджуна.
– Сахиб, вспомните о моей матери, доме, ребенке...
Арджун дотронулся до головы Кишана Сингха, запустив пальцы
– Я делаю это именно потому, что помню о них, Кишан Сингх. Чтобы ты не забыл, кто ты, чтобы ты не предал самого себя.
Он услышал выстрел и побрел к деревьям, схватившись за ветку, чтобы успокоиться, и увидел на ветвях кусок плоти на кости, с которой капала кровь. Арджун не мог отвести от нее взгляд, это была часть Кишана Сингха, его головы, которую он только что держал в своих руках. Арджун сделал еще один шаг и упал на колени. Когда он поднял голову, вокруг стояли Раджан и остальные, наблюдая. В их глазах читалась жалость.
Все обрадовались, когда Дох Сай решил вернуться обратно в Хвай Зеди. Поход вниз по склону превратился в триумфальный и радостный парад - с барабанами, флейтами и слонами.
Дох Сай выделил Дину собственное местечко на краю деревни. Дину обустраивался там, когда его разыскал Рэймонд.
– Пойдем со мной, - сказал Рэймонд.
– Мне нужно тебе кое-что сказать.
Они спустились к ручью и смотрели, как деревенские дети пытаются поймать рыбу на мелководье с помощью луков и бамбуковых дротиков.
– У меня есть кой-какие новости.
– Какие?
Рэймонд сказал, что Арджун мертв. Его настигло подразделение из Отряда 136, в старом лагере заготовщиков тика.
– Это ты привел их туда?
– Нет. Дезертир. Один из его собственных людей, старый солдат.
– Но ты там был?
– спросил Дину.
– Когда всё закончилось?
– Да.
– Что произошло?
– Они меня позвали, те люди, что их преследовали. Они узнали, что многие его люди дезертировали.
– Так Арджун остался один?
– Да. Совершенно один, он вернулся в заброшенный тиковый лагерь. Остальные ушли, все они ушли - сняли форму, надели лонджи и исчезли в лесу. Я пытался их выследить, но тщетно. Они знают джунгли, эти люди, они просто исчезли.
– А Арджун?
– Там был индийский полковник. Он попытался заставить Арджуна сдаться, говорил ему, что всё кончено, что с ним всё будет в порядке. Но Арджун обозвал их рабами и наемниками. А потом появился на веранде таи и открыл огонь.
Рэймонд замолчал, чтобы бросить в воду камешек.
– Очевидно, он больше не хотел жить.
Глава сорок шестая
В 1946 году, когда стало очевидно, что Бирма скоро получит независимость, Дох Сай решил уехать из Хвай Зеди на восток, в гористый регион у бирманской-тайской границы. Война настроила периферийные районы страны против центра, Дох Сай был одним из многих, кто опасался того, что ждет в будущем национальные меньшинства Бирмы.
Основная часть населения Хвай Зеди последовала совету Дох Сая, среди них и Дину. Жители покинули деревню и осели в Лойко, маленьком приграничном городке в Каренских холмах, неподалеку от границы с Таиландом. Для Дину переезд в Лойко имел свои преимущества: он снова мог достать материалы для фотографии, которые контрабандой перевозили через границу с Таиландом. Он устроил студию и стал единственным профессиональным фотографом на сотни миль. Даже в тяжелые времена люди женились, заводили детей и хотели получить свидетельство об этом, готовые за него заплатить, иногда наличными, но чаще другими способами.