Стекляный лабиринт
Шрифт:
– Ладно, Иваныч, поправляйся.
В коридоре Колодников столкнулся лицом к лицу с заведующим хирургическим отделением Арсением Топляковым. Лучший хирург города выглядел усталым: после Мелешкина он провел еще одну сложную операцию.
– Ну, как ваш товарищ?
– спросил хирург.
– Да вроде все нормально.
– Ему повезло: чуть повыше, и задел бы сердце. Говорят, он у спел подставить руку, а то бы вообще было плохо.
Они вышли на лестничную площадку, и оба автоматически закурили. Топляков прищурился,
– Знаете, что меня удивило в случае с вашим коллегой? Точно такую же рану я видел во время обхода у той девушки, Орловой.
– Что значит - точно такую же?
– удивился Колодин.
– Узкое лезвие, удар в область сердца. Специфический след.
В голове майора что-то словно щелкнуло.
– Постойте, а где он нашего капитана подранил?
– Около восьмой палаты.
Выкинув только что прикуренную сигарету, Колодников рванулся обратно в отделение. Вслед за ним последовал и удивленный хирург.
– Здесь?
– спросил он в конце коридора. За палатой номер восемь была металлическая перегородка через весь коридор, с дверью без надписей и цифр.
– Да.
– А дальше у вас реанимация, - Андрей ткнул пальцем в дверь без номера.
– Именно так.
– И там лежит Орлова?
– Естественно.
Колодников покачал головой.
– Кое-что становится ясным. Орлова подключена к каким-нибудь стационарным аппаратам?
– Насколько мне известно, основные реанимационные процедуры уже проведены. Она по-прежнему без сознания, но это не кома. Просто большая потеря крови. А черепно-мозговая травма оказалась не так страшна. Трещин нету, гематом тоже. Просто сильное сотрясение мозга.
– Ее можно перевозить с места на место?
– Да, только осторожно.
– Тогда срочно нужна отдельная палата, желательно на другом этаже. Найдете?
– Поищем, - не удивился Топляков.
– Надо перевести туда Орлову, и мы выставим около нее охрану.
– Вы думаете, этот парень прорывался к ней?
– спросил хирург.
– Получается, что именно к ней, - подтвердил сыщик.
Не прошло и часа, а Ольга Орлова уже лежала этажом выше, в травматологии, в небольшой одноместной палате. Колодников же давал подробнейший инструктаж родителям Мисс Кривов.
– Вы будете здесь постоянно?
– спросил он.
– Да, конечно, - сказала Анна Владимировна.
– Тогда предупреждаю: все должно быть под вашим контролем: лекарства, шприцы. Все процедуры - только под вашим контролем. Лекарства набирать в системы и шприцы только здесь, никаких шприцов со стороны.
Орловых слова майора напугали.
– Это что, так серьезно?
– спросил отец.
– Более чем. Охрану я постараюсь прислать как можно быстрей, - в этот момент оперативник увидел в коридоре знакомую долговязую фигуру Астафьева.
– О, как вовремя!
– Юрий, иди сюда! Ты что тут делаешь?
– спросил Колодников, пожимая руку лейтенанту и отводя его в сторону.
– Да одного типчика навещал в третьей палате. Три дня назад проломили ему черепок, с тех пор не помнит, кто он и откуда. Документов нет, а тут как раз ориентировка о пропаже одного мужика из Волжанска.
– Ну и как? Он?
– поинтересовался Андрей.
Астафьев махнул рукой:
– Ничего похожего. Расхождения по всем параметрам. Возраст только сходится.
– Ты с ним закончил?
– Да, а что?
– Ничего срочного пока нет?
Юрий пожал плечами.
– Не знаю пока. Смотря, что там мне Михалыч приготовил.
– Слушай, шпалер при тебе?
Астафьев отрицательно покачал головой. Колодников с досадой сморщился.
– Как вы так можете, не понимаю?! Во всем городе, наверное, только я и Мазуров таскаем с собой пушку.
– Да жарко же с ней!
– возмутился Юрий.
– Тут в рубашке потеешь, как собака, а еще эту сбрую надевать.
Майор расстегнул китель, и Астафьев сразу заметил под мышкой коричневую кобуру со знакомой рукоятью пистолета Макарова. Но пистолет Колодников вытащил на свет божий из другой кобуры, на поясе. По виду это был точно такой же пээм.
– На вот тебе по бедности во временное пользование.
– Газовый?
– разочарованно спросил Астафьев, заглянув в ствол оружия.
– А теперь хочешь, чтобы я тебе свой табельный отдал? Перебьешься. Жарко, видите ли, ему!
– Слушай, а что случилось-то?
– спросил лейтенант, с недоумением глядя на майора.
– Юр, тебе ставится простая и ясная задача. Садишься у дверей этой палаты и головой отвечаешь за пациентку.
– Это за кого еще?
– За свою крестницу, Орлову. Ее попытались убить, но по пути подвернулся Рыжов и поранули его.
Астафьев присвистнул, а Колодников продолжал:
– Парень тот рвался в реанимацию, и ножичек у него был точно такой же, каким пырнули девицу.
– Понятно. И долго мне здесь торчать?
– Пока не пришлю смену. Я сейчас сгоняю в отдел, выбью пару орлов для охраны. Так что, как минимум, через два часа тебя сменят.
– Точно?
– Юрий был настроен очень скептично.
Колодников принял обиженный вид.
– Ты что, меня, что ли, не знаешь? Раз я сказал, значит так и будет.
– Слушай, - Юрий умоляюще прижал руки к груди.
– Мне в девять как штык надо будет отсюда слинять!
– В девять?! Смеешься что ли?!
– возмутился Колодников.
– В восемь будешь свободен, как фанера в полете. По рукам?
– Ну ладно, уговорил, - нехотя согласился Астафьев.
Они хлопнули друг друга по рукам, и оперативник своей семенящей, смешной походочкой заспешил к выходу, а поскучневший лейтенант тяжело вздохнул, сунул пистолет за пояс и шагнул в палату, на ходу придав лицу предельно вежливое выражение.