Стелла искушает судьбу
Шрифт:
Рита усмехнулась, желание объясняться со свекровью у нее пропало, но она все-таки произнесла:
— Вы запретили ему со мной видеться?
— О нет! — В голосе Людмилы Сергеевны прорезались нотки злорадства. — Неужели ты не понимаешь? И у тебя хватает наглости… Ведь выкидыш — результат твоего распутного поведения! И я наконец-то раскрыла сыну глаза! Связаться с такой шлюхой!..
— Что-о? — Глаза Риты округлились. — Моего распутного поведения?..
— И эти вот цветочки, — омерзительно ядовитым тоном продолжала свекровь, — лучшее тому подтверждение! Такие
— Да иди ты!.. — вдруг совершенно спокойно сказала Рита.
— Что? — Людмила Сергеевна замерла с открытым ртом.
— Пошла вон! — лениво бросила Рита и отвернулась. Несмотря на то, что ей удавалось сохранять внешнее спокойствие, ее всю трясло. Ах, она плохая? Ну так получите же! Она такой и будет. Такой, какой всегда считала ее свекровь.
— Хулиганка! Проститутка!
— Немедленно прекратите безобразие! — Людочка — хрупкая и маленькая по сравнению с высокой и дородной Людмилой Сергеевной — стояла перед ней с видом воробья, всерьез собравшегося атаковать ястреба. — Здесь больные, и вы не имеете права нарушать их покой!
Людочка была неподражаема. В ней чувствовалась такая непоколебимая решимость, что разбушевавшаяся матрона сникла и, круто развернувшись на каблуках, бросилась вон.
Рита взглянула на медсестру виновато и растерянно — ведь наверняка и она, как и все вокруг, слышала, что сказала о ней, Рите, ее бывшая (теперь это уже совершенно ясно!) свекровь.
Людочка кивнула ей и, вдруг лукаво улыбнувшись, подмигнула.
— От такой стервы надо бежать на край света! — громко сказала Петровна.
— Да я бы ей все глаза повыцарапала! — вскинулась боевая брошенка Валентина.
— Плюнь ты на нее, Рит! — посоветовала из дальнего угла светленькая пышноволосая Наташа.
Рита приподнялась на кровати и окинула своих соседок взглядом: все смотрели на нее, но никто — с презрением и осуждением, ей сочувствовали, ее понимали, ее жалели.
Она попыталась было что-то сказать, но голос изменил ей, и она громко разрыдалась…
Рита одевалась в кастелянской. Рядом с ней стояла Людочка и кивала.
— Цветы, конфеты и фрукты — всем раздай… — Рита брезгливо посмотрела на покоробившиеся от пропитавшей их крови черные слаксы и, решительно тряхнув длинными темно-каштановыми волосами, принялась их надевать. — Этой стерве, если завтра придет, ничего не говори!
— Я же завтра выходная.
— Ну женщин предупреди. Впрочем, я прямо сейчас — к Сереже… Что бы ни случилось… Чемоданы сама заберу! Значит, не придет…
— Рит, Рита?.. А если он тебя домой не пустит?
— Он? — усмехнулась Рита и подумала: «А если и правда не пустит?»
Видимо, уловив ее колебания, Людочка вдруг затараторила, спеша и сбиваясь:
— Вот мой адрес! Сейчас запишу. У меня мама хорошая! Она все поймет… Я ей позвоню. Ты приходи… Приходи, слышишь?
Вновь в глазах Риты
Рита покачала головой:
— Спасибо, но я сама… Я должна сама с этим справиться. Понимаешь?
Людочка, упрямо сжав губы, засунула клочок какого-то бланка, на котором записала адрес, в карман Ритиной шубы.
Та улыбнулась и поцеловала девушку в разрумянившиеся щеки:
— Я вас никогда не забуду… Да, знаешь, угости обязательно чем-нибудь бабу Настю. И скажи, что я все поняла, я буду бороться. И еще… что я ее очень люблю и… и спасибо ей!
Рита так спешила, что едва не сбила с ног входившего в дверь больницы молодого человека с цветами и объемистым пакетом в руках, который показался ей почему-то знакомым. Русые волосы, светлая куртка… Ах, да какая разница! Уже почти семь часов, Сережа пришел с работы…
Она помчалась вниз по покрытым льдистым налетом ступеням.
Молодой человек вдруг остановился, круто развернулся и побежал за ней.
— Подождите! Да подождите же! — Русоволосый схватил Риту за рукав.
— В чем дело? — резко спросила она, не сбавляя шагу.
Он рассмеялся:
— Ну вот, теперь я точно знаю — это вы! Маргарита Михайловна Богданова-Разумова.
— Да что вам от меня нужно? — разъярилась Рита.
— Ну вы же моя спасительница! И я теперь — ваш вечный должник!
Она фыркнула, сообразив наконец, кто перед ней:
— Вот уж спасительница! Ведь вы же на меня не наезжали. Подумаешь, правду сказала! Это что, стало теперь такой редкостью, что я могу претендовать на установку бронзового бюста при жизни? Как Герой Советского Союза? Ладно, пока. Я, знаете ли, спешу!
— Вот и хорошо. Давайте я вас подвезу.
Рита наконец улыбнулась. Наверное, если бы она не отказалась от его помощи тогда… Может быть, все обернулось бы иначе?
— На Молодежную! — скомандовала она, устраиваясь на переднем сиденье знакомых белых «Жигулей». — Не затруднит?
— Для вас хоть в Петропавловск-Камчатский! Кстати, — он указал на заднее сиденье, куда положил, садясь в машину, букет и пакет, — там ваши розы и бананы… неужели я не угадал, и вы предпочитаете лилии и ананасы?
— Кактусы и помидоры, — в тон ему отозвалась Рита, и он с притворным восхищением воскликнул:
— О-о! У вас потрясающий вкус!
Рита чувствовала, что нравится симпатичному русоволосому парню, и это не было ей неприятно. Она уже отвыкла от милого легкого флирта, ни к чему не обязывающего и именно потому столь волнующего. Полгода прожила она в этом городе, как добровольная затворница… И что же будет теперь? Нет, по крайней мере, в одном ей повезло — не придется искать дорогу, ведь больница расположена в совершенно незнакомом ей районе. Очень кстати приехал этот парень! Ох, черт, как же его зовут?