Стэн. Книги 1-8 . Компиляция
Шрифт:
Он запрашивал компьютерные прогнозы. И всякий раз количество предполагаемых смертей достигало головокружительного уровня.
Слишком поздно думать о наследнике. Кроме того, Ричардс с самого начала отказался от этой идеи, потому что прекрасно знал историю королей и их детей. Наследники жили, дожидаясь только одного – когда умрет их венценосный родитель и они смогут занять его место. Иногда вступали в заговоры. И почти никогда не были в состоянии предвидеть, что королевство, созданноедоних, погибает со смертью старого короля. Достаточно
Ладно, хватит предаваться пустым размышлениям. Нужно принимать решение. Кто станет преемником? Кому доверить секрет АМ-2? Ответ пришел мгновенно: никому.
"Должно быть некое решение, – настаивал упрямец, спрятавшийся где-то в глубине души. – Должно быть".
"Но ведь все умирают... рано или поздно", – слабо спорил Кеа.
"Только мы отличаемся от всех, – убеждал его тот же странный голос. – Мы особенные. Потому что знаем то, что не известно никому, кроме нас. И это отличает нас от остальных живущих сейчас людей... и от тех, что жили до них тоже".
Кеа пытался сражаться с этими безумными идеями – решив, что, вероятно, уже давно спятил. Наконец он заснул. Он куда-то плыл. Но при этом ему ничего не снилось.
Врачи, контролировавшие его состояние при помощи самых разнообразных приборов, заметили, что все процессы пришли в норму.
Кеа проснулся. Почувствовал себя отдохнувшим. В полном порядке. Ужасно хотел есть. Приказал принести завтрак.
И позвать Имброциано.
Она ответила на все вопросы, затем внимательно выслушала Президента. Спокойно. Без каких бы то ни было эмоций.
– Да. Я могу это сделать, – сказала она наконец. – Я могу создать живое тело... человеческое... совершенно такое же, как у вас. Существуют, конечно, теоретические препятствия. Но имея необходимую команду специалистов и достаточно средств... мы сможем справиться с задачей.
– Вы это сделаете? – спросил Кеа.
– Нет.
– Почему, ради всех святых?
– Человек не имеет права спорить со смертью, господин Президент, – сказала она. – А вы именно это и намереваетесь сделать. Вы должны понять, что ваша идея абсолютно неразумна. Я могу скопировать вас, сделать дубликат. Но... я не могу заставить новый организм быть вами!
– А какая разница? – настаивал на своем Кеа. – Если у него будут мои мысли... мои знания... мотивации... такие же точно клетки... все то, из чего я состою... в таком случае это буду я. Разве нет?
Имброциано вздохнула.
– Я врач, а не философ. Философ смог бы объяснить вам разницу.
– Вы станете очень богатой, – пообещал Кеа. – Я могу вас наградить.
– Я знаю, – ответила Имброциано. – Вы можете дать мне столько, что мои этические принципы замолкнут навсегда. Но если я приму участие в этой затее и добьюсь успеха, я буду постоянно думать о том, что собственноручно подписала свой смертный приговор. Согласитесь, мне станет известен очень опасный секрет.
– Я учел это, – кивнул Кеа. – Однако вам, вероятно, понадобится не один год, чтобы сделать то, о чем я прошу. Возможно, у вас на это уйдет остаток жизни. И ваша жизнь будет роскошной. Это я могу вам гарантировать.
Имброциано думала очень долго. А потом сказала:
– Если я откажусь, вы найдете кого-нибудь другого. Менее умелого.
– Конечно, – ответил Кеа.
– А это будет означать, что я опять попаду в тяжелую ситуацию. Потому что слишком много знаю.
– Точно, – сказал Кеа спокойно.
– Ну, в таком случае давайте приступать к работе, – проговорила Имброциано. – У нас, возможно, не так много времени.
ГАНИМЕД, 2224 ГОД НАШЕЙ ЭРЫ.
Удача вернулась. Вместе со здоровьем благодаря способностям Имброциано. Операция на нервных окончаниях прошла успешно. Реабилитационные упражнения были настоящей мукой, но они того стоили.
Ричардс встал с кресла и прошел в дальний конец кабинета. Он был один. Пока шел, внимательно смотрел на свое отражение в зеркале. Остался доволен. Теперь только небольшая хромота сохранилась после паралича, явившегося результатом удара. Он с легкостью скрывал это от посторонних. У политиков был большой опыт в подобных вопросах. "После операции, – подумал Кеа, – мало кто вообще знал, что я прикован к инвалидному креслу".
Он снова вернулся к письменному столу. Опустил свое пятидесятидевятилетнее тело в глубокое мягкое кресло. Взял графин.
Виски.
С наслаждением сделал глоток. Сейчас он отдыхал от своих утомительных обязанностей. Почувствовал легкую головную боль и напрягся. Сердце сжалось – неужели? Но боль прошла, и вместе с ней исчез страх. "Благодарение Господу, – подумал Кеа, – мне больше не нужно об этом беспокоиться".
Имброциано практически завершила свою работу. Все в порядке. Стоит только сказать слово, и могущественные темные силы примутся за дело.
Кеа отчаянно трудился, чтобы добраться до этого момента. Менял персонал, дергал за самые разнообразные веревочки. Создавал и рушил целые бюрократические аппараты. Заметал след, издавая великое множество государственных декретов и законов. В его распоряжении были огромные фабрики и заводы, директора которых понятия не имели, что делается на соседних предприятиях. Приказы Кеа исполняли капитаны звездных кораблей. Он придумал сложнейшую, сверхсекретную сеть, где опытные шпионы пользовались самым современным электронным оборудованием.
Одновременно Имброциано и ее команда тоже работали день и ночь, потому что нельзя было терять ни минуты. Причем в их распоряжении находились все средства государственного бюджета.
Кеа потягивал виски, чувствуя, как тепло разливается по телу.
Он решил обмануть смерть, и первый этап его плана был совсем не сложным. Имброциано создаст ходящий, говорящий, думающий дубликат Кеа Ричардса. Второй этап, который предстояло претворить в жизнь, был еще проще.
Когда Кеа думал об этом, в его душу закрадывался холодный ужас. Не стоит предаваться праздным размышлениям. Придет время, и он справится с этой проблемой тоже.