Стена
Шрифт:
– Да, ты права, там всё, как в аду, даже воздух – и тот убивает. Вот я не понимаю почему, ведь там живут звери, птицы, насекомые.
– Они все приспособились к мутации. Подышишь воздухом стены и тоже станешь, как кроты, что живут в её норах.
– Но ведь живут же, – ответил Балин и подставил ладони под струю воды.
– Он был с тобой? – поинтересовалась мать, имея в виду его хозяина.
– Да, правда он не должен был идти, но перебежчики, которых мы поймали на прошлой недели, сообщили, что дорогу восстанавливают, а это неслучайно. Вот господин и решил всё лично проверить.
– Ну расскажи, что там за выступом? Там и правда всё так ужасно, как говорит мама? – поинтересовалась девушка и, присев напротив брата, заглянула ему в глаза.
Балин несколько раз участвовал в разведке и даже фигурировал в боевой операции по уничтожению мобильного завода. Не все обратно вернулись: у Фастон хоть и примитивное оружие, но воевать они умеют. А бронедоспехи, что защищают на стене, в чужом лесу почти бесполезны. Древние орудия людей, которые выпускают невидимые лучи, проникают сквозь защиту бойца. И тогда простое пулевое ранение вам покажется царапиной по сравнению с теми муками, которые можно испытать от внутреннего ожога.
– Я ведь говорил тебе, что там ничего нет. А дым на горизонте, наверно, от заводов и огней их городов, а у стены – чисто.
– Значит не видел их?
– Только старых роботов, которые разбирали стену, но те уже не функционируют и похоже Фастон ушли южней, но стена трещит, значит опять будут обвалы.
– А твой хозяин её починит? – с детским любопытством спросила девушка и пододвинула брату тарелку с натуральным рисом.
– Её укрепляют, уже стали сдвигать несущий скелет, думаю за год нарастят метров двадцать, а может и больше. Кстати, сегодня был метановый взрыв, как раз около подземной транспортной линии.
– Ни разу не видела, на что это похоже? – спросила Овина и посмотрела на спину матери, что пошла на звук телефона.
– Все думают, что стена – это кирпичи отходов, но она живая, когда находишься наверху, то это хорошо заметно. Чувствуешь, как под ногами ходит почва, как она гудит, а если приложить ухо, то можно услышать её дыхание.
– Внутри становится горячо, вода, попадая через трещины, превращается в пар, а гниение вырабатывает метан, который нагревается, расширяется и разрывает металлический скелет. Вот тогда и происходит взрыв, – сказала спокойно женщина и пошла в коридор.
– Мам, а ты куда? – поинтересовалась девушка.
– На работу, – безмятежно произнесла она и, открыв шкафчик, подумала какой надеть плащ.
– Но ты же только утром закончила смену, не успела ещё как следует отдохнуть.
– Вызывают, так надо. И тебе не советую засиживаться. Ты когда в следующий раз приедешь? Мы не успели поговорить, – в голосе женщины прозвучало разочарование, она так говорила всегда, когда проходило лето и начинал дуть холодный северный ветер.
– Только на следующей неделе, – расстроенно произнесла Овина и, подойдя к матери, уже хотела её обнять.
– Прекрати, ты немаленькая, ещё увидят, что подумают?
– Что?
Женщина поправила на себе плащ, он был не похож на одежду эмигрантов, те предпочитали чёрный, тёмно-зелёный или серый цвет. Они говорили, что так практичней, но в действительности, это их состояние души. Илде преодолела в себе неуверенность и вот уже десятый год старалась выбирать и носить одежду цвета неба. Светло-голубой плащ с коротким воротником, небрежно завязанный пояс и тонкий, словно это паутина, жёлтый шарфик.
– Я побежала, мне пора, ещё не хватало опоздать.
– Но мама…
Женщина остановилась, посмотрела на входную дверь, убедилась, что она закрыта, подошла и быстро чмокнула дочь в щёчку.
– Звони, – сказала она и тут же вышла на площадку.
– Так нечестно, – с горечью произнесла девушка и вернулась на кухню, где Балин уже доел кашу и наливал себе чай. – Она ведь только пришла со смены, как они так могут поступить?
– Могут, – сухо ответил брат. – Ты тоже сейчас пойдёшь, потому что так надо, ты не гражданин, а только наги. А где твой ошейник?
– Сняла, я ведь не собака, чтобы его постоянно носить, я ведь…
– А тебе он идёт. Говорил и ещё раз скажу: носи его как будто это ожерелье. Это твой статус в нашем мире. Замечала, как на тебя смотрят соседи? – девушка кивнула. – Они завидуют тебе, знают, что ты под покровительством клана Одол. Кстати, а почему ты приехала, тебя отпустили?
Балин встал из-за стола, сходил в зал, нашёл сумочку сестры и, открыв её, достал золотистый ошейник, что больше подойдёт породистой собаке, чем человеку. Девушка приподняла подбородок, её реснички задрожали. Она повернула голову и в отражении стекла увидела свой взгляд. В университете ей пришлось пройти курсы воспитания, которые больше были похожи на дрессировку чем на изучение этики в благородных домах.
Её кожи коснулся холодный ремешок. Губы дрогнули. Она не должна куксится, огорчаться, должна всегда быть в хорошем настроении, потому что так надо, так полагается.
– Я, наверно, пойду, – произнесла Овина и, взяв ладонь брата, поцеловала её, словно он господин.
– И ты убегаешь?
– Я ведь только на пару часов, хотела вас проведать, это ещё хорошо, что маму застала и тебя увидела. Я пойду.
– Постой, – чуть ли не крикнул Балин и крепко обнял сестру. Девушка дёрнулась, но его руки не разжались, а продолжали всё сильней и сильней сжимать, как будто он удав и поймал свою жертву.
– Мне дышать нечем, – прошептала она.
Словно по приказу, мужские руки опустились и девушка, сделав шаг в сторону коридора, подошла к туфлям. Уже через минуту она стояла у лифта. Сосед увидел золотой ошейник у неё на шее, подбежал и нажал на кнопку вызова.
– Прошу вас, леди.
Овина не спешила за восьмое кольцо: у неё было много времени. Получив покровительство она одевалась так же ярко и по последней моде, словно в её жилах текла кровь свободных пикси. Девушка имела права ходить без ошейника, что самолично надел на неё покровитель Пархиз, но в то же время золотой ошейник открывал перед ней все двери. Кто её видел, мог безошибочно сказать чья она собственность, а клан Одол все уважали. Даже полицейский, который стоял за одиннадцатым кольцом, отдавал ей честь и не проверяя удостоверения, пропускал в стерильную зону, куда вход эмигранту без специального разрешения был закрыт.