Стена
Шрифт:
— Я накрыл ее.
— Это вы во всем виноваты. Все шло прекрасно. Она не упала бы. Веревка не порвалась бы. Они были уже около вершины. И тут принесло вас!
Хью всмотрелся в чудака, пораженный его ненаигранной враждебностью и пытаясь понять ее смысл и причины. Шок, подумал он.
— Вы видели, как она падала? — спросил он.
— С того места, где она была, и до самого низу, все это проклятое падение, от начала до конца. — Он оперся на палку и снова закашлялся.
— Как это случилось?
Знание не могло бы ничего изменить. Женщина была мертва. Но Хью не страдал отсутствием любопытства.
— Это вы мне сами скажите, мистер.
От липкой древесной живицы у чудака склеилась борода, к ней накрепко прилипли иглы. Кроме того, он, по-видимому, недавно задремал, сидя слишком близко к костру, и ниже подбородка у него красовалась проплешина, окаймленная закурчавившимися от огня остатками волос.
— Я не знаю, — ответил Хью. — Все закончилось до того, как я ее нашел.
— Вы говорите, что это несчастный случай? Нашли ее посреди нигде, так, что ли? Вы? Случайно?
— Я говорил о падении.
— Потому что здесь не бывает таких вещей, как несчастные случаи. Я — здесь. Вы — здесь. Она была там. Теперь она здесь, внизу. Неужели не понятно? Неужели вы не видите суть всего этого, как оно складывается? А?
— Не совсем, — сказал Хью.
Совсем крыша съехала, подумал он. Таких полным-полно в городах, они крутятся на вентиляционных решетках, пытаясь согреться, и выглядывают из мусорных баков. А это всего лишь йосемитский вариант. Они собирались в долину из больших и малых городов, и у каждого были свои демоны. Среди них были ветераны войн, мучимые кошмарами, и наркоманы, и беглецы из колледжей, сдвинувшиеся на книге «Черный Лось говорит». [6] Теперь Хью разглядел у него под паркой ожерелье — несколько костяшек и амулетов. Очень маловероятно, чтобы он когда-то учился в колледже.
6
Черный Лось (1863–1950) — индейский шаман, свидетель нескольких акций правительственных войск США по истреблению индейцев. «Черный Лось говорит» — литературная запись его биографии.
— Вы мне не верите. Теперь все происходит в точности так, как я себе представляю.
— Мы должны сообщить рейнджерам, — сказал Хью. — У вас есть автомобиль? Меня подвез друг. Я собирался идти назад.
— Вы меня что, обмануть хотите? — надрывным голосом провозгласил анахорет. Его речи выглядели натуральным бредом. — Я все про вас знаю. Вы с приятелем спрятали снаряжение и харчи у подножия. Я знаю, что вы собрались лезть на гору.
Замечательно! — сказал себе Хью.
Значит, мистер Мьюр следил за ними. Не было никакого смысла пытаться выяснить, не украл ли он чего-нибудь, и если да, то что именно: он просто наврал бы в ответ. Значит, теперь им предстояло потратить немало времени впустую, чтобы пересмотреть рюкзаки и узнать, чего там не хватает.
— Большие парни. Большие стены, — продолжал бредить незнакомец. — Большая ошибка.
Хью обратил внимание, что он становился все агрессивнее. Конечно, парень сильно хромал и казался не слишком ловким, но он был крупнее Хью, и его посох был достаточно толст, чтобы перебить кости. Но если дело дойдет до бега наперегонки, решил Хью, он сможет выиграть забег, несмотря даже на покалеченные ноги и лыжные палки. И внезапно он понял, что ему очень не хочется допускать этого человека к телу.
— Пойдемте со мной, — сказал он. — Сделаем это вместе.
— Что?
— Необходимо сообщить рейнджерам.
— Отдать ее им? Вам? — Под обвисшими полями шляпы словно сгустилась тень. — Она вовсе не ваша.
Дело плохо, подумал Хью. Но что он может сделать? Уволочь его с собой? Привязать к дереву? Интересно, чем? Их веревка лежала в тайнике вместе со всем остальным. К тому же она предназначалась для восхождения.
— Нельзя оставлять ее здесь, — сказал Хью. — Ее найдут звери. Нужно убрать ее отсюда до темноты.
— То, что вы лазаете на стены, вовсе не значит, что это место принадлежит вам!
— И никому. Не мне и не вам. — Хью ткнул рукой в сторону Эль-Кэпа, где находились или могли находиться другие альпинисты. — И не им.
По блестящему от сала, грязному лицу вдруг побежали слезы.
— Я знал их. Добрые леди. Они принесли мне еды. Да. Они знали, где мой лагерь. У нас с ними были свои секреты. Я приглядывал за ними. Они говорили мне, что я свой парень.
Хью не поддался на эти слезы.
— Что ж, мне очень жаль.
— Если бы вам было жаль, ничего этого не случилось бы. А теперь поздно говорить.
— Посмотрите на меня, — потребовал Хью. — Мне в глаза. Вы когда-нибудь видели меня? Лично я вас никогда не видел.
Мужчина скорчил рожу.
— Черный пес. Собака дьявола. А ее вы когда-нибудь видели?
Все равно что с ветром разговаривать, подумал Хью. Потеряно слишком много времени. Он двинулся с места, намереваясь обойти отшельника кругом.
Отшельник поднял свой посох, как будто хотел преградить дорогу.
— Теперь весь ад вырвался на свободу! Это из-за вас. — Изо рта у него смердело, как от трупа сбитой машиной собаки, пролежавшей на дороге сутки-другие.
Хью знал, что такое безумие. Ему пришлось наблюдать за ним вплотную. Он видел, как оно превращало Энни в совсем другого человека. Оно лишило ее души. Он смотрел, как она увядала разумом и телом до тех пор, пока не почувствовал, что его сердце вот-вот разорвется. Страдание многократно усиливалось тем, что он мог лишь стоять рядом и наблюдать. А потом идти дальше. Такова воля Божья.
— Мой друг, — сказал он, — это не имеет к нам никакого отношения.
— Лжешь! — выкрикнул мужчина сквозь рыдания.
— Дайте мне пройти. Пожалуйста.
Хью позволил палке уткнуться в его грудь. Через посох он ощущал дрожь, бившую сумасшедшего. Мужчина не представлял опасности.
— Вы убили ее.
— Хватит, — не повышая голоса, сказал Хью.
— Я должен был остановить вас. Хватит.
Повалить его оказалось очень просто: схватить за палку и дернуть. Мужчина упал на больную сторону. Хью услышал, как его череп, словно кокосовый орех, стукнулся о камень. Отшельник тонко вскрикнул, и Хью почувствовал приступ болезненного сожаления к его боли и удивлению. Но тут же напомнил себе, что имеет дело всего лишь с жалким, но все же опасным животным. Хью не стал протягивать ему руку.