Стенка на стенку. Казанский феномен подростковых группировок
Шрифт:
Чем объяснить отсутствие публикаций в СМИ о вражде группировок? Думаю, в немалой степени тем, что криминальная тема не была востребована ни журналистами, ни читателями. Преступные деяния были в то время на задворках массового сознания, как и преступники. Рубрика «Сообщает пресс-группа УВД» появится в «Вечерке» только в середине 80-х годов. Публикации из зала суда были, но в основном коллеги писали только тогда, когда из судебного процесса можно было извлечь какие-то нравственные уроки.
Сегодня долгое молчание журналистов часто объясняют запретами «сверху». Главлит, действительно, некоторые темы запрещал. Но цензоры искали в СМИ совсем другую крамолу. Запретов на подростковые
Анатолий Васильевич признался мне, что для него публикация А. Гафарова поднимала одну из важных и острых тем, и у него не было сомнений в ее полезности. Но серьезный материал принес студент… Конечно, пришлось его дорабатывать.
Уместно будет сказать, что Артур всю жизнь работает по профессии, которой учился в университете. Мы с ним коллеги по «Вечерней Казани», он начал писать будучи студентом. До сих пор издает свою газету «Отражение», которую создал еще во время становления частной журналистики в стране.
Если были бы какие-то запреты на проблемные материалы о подростках в «Вечерней Казани», я бы точно знала. Андрей Петрович Гаврилов, в прошлом работник отдела агитации и пропаганды горкома КПСС, предпочитал сам решать, что публиковать, а с чем повременить. Газета не боялась поднимать острые темы и до перестройки, и если с 1986 года для коллег из других изданий наступила эпоха гласности, то для редактора и журналистов «Вечерки» это было уже время подлинной свободы слова. Замечу: в 1990 году «Вечерняя Казань» стала самостоятельным изданием, отказавшись от учредительства Казанского городского комитета партии и городского Совета народных депутатов.
О несовершеннолетних «Вечерка» всегда писала много, и о хорошем, и о плохом. У журналистов были вопросы к родителям и педагогам, к школам и ПТУ, к тем, кто работал с трудными подростками. Показательным в этом смысле можно назвать корреспонденцию «Каждый вечер в… бане» (Любовь Агеева. Вечерняя Казань, 1979). Она не осталась без внимания, и в номере за 27 февраля следующего года газета вернулась к истории о компании подростков, совершивших летом 1979 года несколько преступлений. Ответы на публикацию были как под копирку – статью обсудили в Управлении внутренних дел (УВД) Казанского исполкома, в двух профтехучилищах, чьи учащиеся оказались на скамье подсудимых, и на совещании организаторов внеклассной и внешкольной работы школ Бауманского района. Т. Борисова, мать двоих детей, заметила в своем письме в редакцию: «Нет трудных подростков. Это мы их делаем такими». Ее поддержал судья Р. Уразманов, который по просьбе редакции прокомментировал приговор, объяснив, почему А. Михайлов и И. Яковлев лишены свободы, а Ф. Шаки-рову, Ш. Гатауллину, И. Миндиярову и Р. Хабибуллину исполнение приговора отсрочено. «Разбирая уголовные дела несовершеннолетних, мы лишь в особых случаях отправляем подростков в колонию. Если есть хоть какая-то возможность перевоспитать его другим образом, стараемся ее использовать… Подсудимому оказывается доверие и дается время, чтобы изменить свой образ жизни», – писал он.
Фото Олега Климова
Анализ публикаций показывает, что в поле зрения журналистов долгое время были единичные факты, и за ними мы не разглядели опасного явления. Приходится самокритично это признать. Правда, у нас не было достаточной информации, чтобы перейти от частных случаев к обобщениям. На учительских совещаниях, партийных и комсомольских заседаниях разного уровня, где я присутствовала как заведующая отделом, о драках не говорилось, на «узкие», где они обсуждались, журналистов не приглашали.
Общественность постоянно успокаивали: группировок в городе не более десятка, они малочисленны и опасности не представляют; большинство подростков – нормальные ребята… Так болезнь загонялась внутрь, желаемое выдавалось за действительное. Старая болезнь периода застоя. И хотя на дворе уже была перестройка, болезнь оставалась. И даже прогрессировала. Позиция страуса, который в момент опасности прячет голову в песок, нам дорого стоила. Время для анализа и тем более активного вмешательства в ход событий было упущено. Группировки стали настолько сильны, традиции их вражды столь живучи, что не было никакой надежды на успех с первой кавалерийской атаки.
Всерьез взялись за дело только тогда, когда сор за пределы избы все-таки вышел. О драке в троллейбусе рассказали на радио «Голос Америки», в 1988 году в центральной печати вышло сразу несколько материалов с шокирующими подробностями. В статье Дмитрия Лиханова «Дрянные» мальчишки», опубликованной в журнале «Огонек» (июнь 1988), впервые появилось понятие «казанский феномен».
«Трудные» мальчишки превратились в «дрянных»…
Публикации
«Трудные» взывают о помощи
– И ты думаешь, что-нибудь получится?
В лучшем случае опять пообещают.
– Тише, идет кто-то.
Ребята встречают меня настороженно.
– Наверное, из детской комнаты милиции? – спрашивает один. Второй, демонстративно опершись на беззубые перила лестницы, цедит:
– Хоть милиция нас не забывает. – И смачно сплевывает в пролет. В ту же минуту снизу доносится возмущенный женский голос:
– Лоботрясы! Только и знаете, что плеваться. Хоть бы раз в жизни делом занялись!
Разговор грозит перерасти в скандал. Женщина перешла на визг, мальчишки зло огрызаются.
Через несколько минут, когда страсти несколько остывают, вместе с ребятами спускаемся в подвальное помещение второго подъезда. Витя Аникин, оглядев побеленные стены, говорит:
– Мы бы здесь отлично разместились. Боксерские перчатки и гантели сами купили бы. И штангу ребята могли бы сделать. Теннис бы сюда, биллиард… Даже вечера устраивать можно, как в 85-м доме. И телевизор бы здесь вот поставить…
– Хватит мечтать! – перебивают его ребята. – Ничего у нас нет и не будет!
Подростки дома № 25а по улице Ипподромной не знают, куда приткнуться. Холодные дни загоняют их в подъезды. И тогда здесь, в подъезде, можно услышать все: от пересказа, услышанного на уроке до грязного мата. Здесь впервые десятилетние берут в зубы папиросу, а ребята постарше складываются по рублю. И те, и другие азартно играют в карты, от нечего делать пускают в ход кулаки. Начал с этого и Владимир Синицын. Остальное похоже на сон: милиция, суд, приговор к трем годам колонии. Так закончилась его последняя драка.