Степан Бандера и борьба ОУН
Шрифт:
— Меня очень интересует такая вещь: правда ли, были серьёзные бои с немцами? А то некоторые люди говорят, что таких боёв не было…
— Были. И немало. Один из самых больших вспыхнул под Затором. Там есть монастырь — Загоровский. Бой продолжался несколько дней. Немцы неоднократно хотели нас уничтожить. Мы тоже организовывали на них нападения. И там, где мы это делали, почти всюду побеждали.
— Тем более что они этого не ожидали…
— И ещё потому, что не могли против нас бросить много своих сил при наличии фронта против Советов. Но они грабили население, вывозили людей. И они, в частности, молодёжь, больше всего шли в УПА. Мы создавали офицерские школы, в которых готовили свои командирские кадры. Кроме этого, к нам перешли много офицеров-украинцев из Советской Армии. Это были одни из самых лучших учителей военного дела. У нас достаточно много людей прошли советскую школу.
— Удивительное дело: в группе я встретил двух евреев, татар, даже одного грузина… Как это произошло? Очевидно, убегали от немцев, шатались по лесам.
— Нет, там было другое: немцы сформировали из пленных несколько отрядов для борьбы против украинских повстанцев — грузинский, армянский, азербайджанский. Были ещё узбеки из Средней Азии. Но мы послали к ним своих людей с листовками, и эти отряды перешли на нашу сторону, на сторону УПА. Поэтому в 1943 году возникла потребность созывать конгресс порабощённых Москвой народов. Мы созвали такой конгресс из ряда представителей разных народов. Его работа базировалась на основах, что каждая нация на территории Украины имеет право на свою самобытность.
— Я читал постановление 3-го Большого сбора… У меня этот текст есть.
— Не думаю, что даже сейчас люди могут что-то сказать против постановлений тех собраний. Ничего там не было шовинистического.
— Даже было что-то социалистическое…
— Когда мы говорили о бесклассовом обществе, то под этим понимали, что у большевиков существует классовое общество, что там есть класс большевистских вельмож, которому и принадлежит полная власть. У народа власти нет. А для нас каждый человек ценен. Мы вообще считаем, что формировать какую-то политику по классовым признакам вредно. Мы ещё написали брошюру по-русски «Кто такие бандеровцы и за что они воюют» и в ней поместили перевод материалов 3-го Большого сбора. Но потом эта программа стала причиной конфликта между людьми, сидевшими в немецких тюрьмах и не принимавшими участия в борьбе на востоке, воевавшими на родине. Они не понимали нашей программы. Потому что всё нужно пережить, и только тогда, когда всё переживёшь, непосредственно столкнёшься с реальными потребностями людей, — что-то можешь вносить в свои программы.
— Пан Васыль, у вас было много встреч со Степаном Бандерой?
— Да.
— Сейчас о нём сочинено столько разных легенд. С одной стороны, вырисовывается какой-то сверхчеловек, гипнотическая личность. С другой, наоборот, это якобы был никудышный человек (как недавно писал Олесь Бузина), за которого всю работу выполняли другие люди… Каким же он был на самом деле?
— Я был в его проводе после того, как Мельник провёл в 1939 году свой съезд, где постановили не воевать, а сохранять кадры. Мы же, в свою очередь, говорили (когда Советский Союз входил в Галичину), что существует исключительная возможность расширить Организацию на всю Украину, потому что с востока во Львов стали приезжать много людей. Среди них были студенты, молодёжь, с помощью которых мы могли совершать множество дел, втягивать людей в свою орбиту, в Организацию. В общем, пытались влиять на людей с востока и расширять Организацию. А мельниковцы этого не хотели. И поэтому вспыхнул конфликт с Мельником. Это даже был не конфликт Бандеры с Мельником, как конфликт людей, которые находились на родине, хотели действовать дальше и расширять Организацию, и тех, кто был за границей, хотел сохранить силы и больше полагался на немецкую помощь. Мы не возражали, что нужно использовать немцев, прежде всего — для подготовки наших военных кадров. И поэтому создали те два легиона — «Нахтигаль» и «Роланд», в которых проходили военную подготовку наши люди. Но когда немцы отнеслись к нашей независимости враждебно, мы сразу же от них отошли. И немцы сразу же ликвидировали те войска.
— Так всё же, был Бандера выдающейся личностью?
— Бандеру я знал ещё со студенческих лет. Он часто выступал среди студентов, и я на тех собраниях бывал. Он уже знал, чем я занимаюсь, потому что референты Краевого провода — и Стецько, и другие — были со мной знакомы. Они знали, что я учился в Люблинском университете на юридическом факультете, знали, что там я организовываю студентов. После покушения на Перацкого, министра внутренних дел Польши, Бандера пришёл именно на мою квартиру в Люблине. Правда, меня там не было, поскольку я уже сидел в тюрьме. С ним был Грыць Мацейко, который и стрелял в Перацкого. А потом я с Бандерой встретился, когда он уже вышел из тюрьмы. Человек после заключения многого не знает. Бандера интересовался абсолютно всем. Как я организовал подпольную работу, как создал типографию. А потом, уже после войны, я увидел, что за границей нашей практической работой в Украине интересовался, пожалуй, только он. Когда я стал членом провода, то рекомендовал ему других людей вместо себя. Но он на замену не согласился.
Я был организатором. Так сказать, воспитывал кадры и расширял Организацию на всю территорию Украины и даже за её пределы. Участвуя в заседаниях провода, видел, что из всех присутствующих там людей Бандера — наиболее авторитетный и предлагал самые правильные решения. Когда речь шла о немцах, он сразу говорил: «Мы с немцами не можем договориться. Мы должны провозгласить государственную независимость и вынудить немцев стать на нашу сторону. А если будут против, нужно будет организовать против них борьбу». Если говорить о Бандере — он проявил себя прежде всего как хороший организатор. И когда создал организацию, Коновалец назначил его проводником Краевой
Василий Степанович Кук умер 9 сентября 2007 года в Киеве. Его похоронили в родном селе Красное. На церемонию прощания во Львове собрались несколько тысяч человек…
Глава 12
Во имя чего?
В мае 1945 года в свет появляется любопытная «Декларация Провода украинских националистов после окончания Второй мировой войны в Европе». Как говорится в истории ОУН—УПА в ней, «провод ОУН подчёркивал, что главной идейно-политической основой деятельности ОУН и УПА была и остаётся идея Украинского самостоятельного соборного государства. В освободительной борьбе начинается тяжелейший период. На судьбу их поколения выпало продолжать работу по созданию самостоятельной Украины независимо от того, победят ли они в этой борьбе.
По отношению к русскому и другим народам, которые входили в состав СССР, было заявлено, что Сталин и Коммунистическая партия создали и поддерживают тоталитарный режим, который принёс много бед и страданий самому русскому народу подобно тому, как гитлеровцы привели немецкий народ к трагедии. Поэтому задача состоит в том, чтобы бороться против сталинской тоталитарной системы, а не против русского народа. Условия, в которых вела борьбу УПА в послевоенное время, были чрезвычайно тяжёлыми. Против неё были брошены значительные силы НКВД, НКГБ (с 1946 г. МВД, МГБ), регулярные части, истребительные батальоны. В боевых подразделениях УПА было много потерь. Однако, как отмечалось в постановлениях конференции ОУН-Б в июне 1946 г., революционное украинское движение героически выдержало массовый террор большевистских вооружённых сил, так что оккупанту не удалось ни уничтожить революционное движение и Организацию украинских националистов, ни запугать народ репрессиями и заставить отказаться от участия в революционной борьбе.
Во избежание больших жертв в открытой вооружённой борьбе конференция приняла решение перейти на подпольные формы деятельности. В июле 1946 г. было издано «Воззвание главного командира к УПА», в котором отдал приказ переходить в подполье. Были расформированы регулярные курени и сотни УПА, подпольные диверсионные группы, которые вели боевые действия методом внезапных нападений на подразделения спецвойск и регулярные части».
В документе другой стороны, датированном ещё 17 января 1945 года, нарком госбезопасности УССР Савченко докладывал «об ухищрениях, применяемых бандитами ОУН—УПА»: «Возросших удар НКВД—НКГБ по разгрому оуновского подполья и бандформирований УПА и усилившееся в связи с этим стремление населения западных областей Украины к оказанию активной помощи нашим органам и войскам понуждают СБ и руководителей бандформирований УПА при проведении своих бандитских налётов становиться на путь провокационных ухищрений и маскировки бандитов под бойцов и офицеров Красной Армии, войск НКВД и сотрудников НКВД и НКГБ.
Бандиты, прикрываясь формой войск Красной Армии и наших органов, зачастую с орденами и медалями Советского Союза, группами появляются в сёлах и под видом офицеров и бойцов Красной Армии или сотрудников НКВД—НКГБ в ряде мест проводят свою террористическую и другую подрывную деятельность, уничтожают низовой советско-партийный актив, официальных работников наших органов, агентурно-осведомительную сеть и членов их семей.
Находясь под постоянным страхом возрастающего внедрения нашей агентуры в ОУН и бандформирования УПА, СБ прибегает к убийству всех лиц, вызывающихся по каким бы то ни было причинам в органы НКГБ и НКВД. Семьи заподозренных в связях с нами, как правило, также уничтожаются СБ.