Степан Бандера в поисках Богдана Великого
Шрифт:
В 1915 году во время боев на горе Маковка Коновалец попал в плен и был отправлен в российский лагерь под волжским Царициным. После февральской революции 1917 года он в Киеве развернул и возглавил Украинский Корпус Сечевых стрельцов, назначив начальником своего штаба студенческого товарища Андрея Мельника.
В августе 1920 года Евгений Коновалец создал и возглавил Украинскую Военную Организацию, боролся за нее с Евгением Петрушевичем, в 1923 году отказался от должности коменданта УВО, но через год, после трагедии с Ольгой Бессараб, по призыву товарищей по оружию вернулся на Украину и вновь возглавил УВО, а в 1929 году создал и возглавил
С 1926 по 1930 год Коновалец с семьей жил в Берлине, в 1930 году принял литовское гражданство и переселился в Женеву, оттуда в 1936 году был вынужден перебраться в Рим. Он постоянно совершенствовал ОУН, ругался уже с абвером Канариса, пытавшегося подмять под себя оуновцев как простых агентов. Евгений Коновалец постоянно поднимал украинские проблемы в Лиге Наций, пытался создать антисоветское подполье в Восточной Украине и сильно раздражал сталинскую Москву, которая сумела объявить его международным террористом.
НКВД СССР стал активно бороться с ОУН после убийства А.Майлова во Львове в 1933 году, сумев ввести своего агента в ее тайную резидентуру в Финляндии, а также устроив перевербованного офицера, воевавшего с Коновальцем в Корпусе Сечевых стрельцов, в его ближайшее окружение.
Евгений Коновалец дважды встречался с фюрером Адольфом Гитлером сразу же после прихода нацистов к власти в Германии. Именно тайного агента НКВД он отправил на Восточную Украину для создания антисоветского подполья. В 1936 году оттуда как племянник резидента ОУН и был отправлен в ПУН нелегал-диверсант иностранного отдела ОГПУ-НКВД с 1934 года Павел Судоплатов. Он встретился с Коновальцем и был направлен им в трехмесячную школу Абвера в Лейпциге, которую успешно закончил.
В 1937 году Коновалец, которому Судоплатов понравился, даже в баню вместе ходили, назначил его связником ОУН по линии Украина – Запад, и НКВД узнал много интересного о деятельности совсем не маленького украинского националистического подполья.
Судоплатов позднее писал, что лично доложил обо всем Иосифу Сталину, который сходу понял уровень опасности ОУН для своего режима и лично приказал диверсанту НКВД обезглавить Организацию Украинских Националистов. В начале февраля 1938 года покушение на Коновальца пришлось форсировать.
В феврале 1938 года в Советском Союзе было закрыто несколько немецких консульств, занимавшихся шпионажем, в том числе в Одессе и Харькове. Поток разведывательной информации из СССР в абвер сразу же резко сократился. Руководитель немецкой военной разведки в Советском Союзе, статс-секретарь посольства Германии в Москве Макензен докладывал обеспокоенному адмиралу Канарису: «То, что наши дипломатические курьеры видели из окон поездов, стало в этих условиях единственным возможным источником информации”.
Только что назначенный руководитель абвера хорошо помнил, как в 1935 году фюрер Адольф Гитлер подвел его к карте Европы и сказал:
– Запад для нас свой и поэтому мы тут без особых усилий узнаем о нем все. А вот на востоке нам придется потерять немало напряженных усилий. Нам если и понадобится простор от Польши до Урала, то Украина с ее Черным морем здесь стоит на первом месте.
Канарис договорился с Риббентроппом о более активном использовании при сборе информации о СССР группы экс-гетмана Скоропадского, обосновавшегося в Берлине, и ОУН Евгения Коновальца, и сам себе написал в тайном дневнике: «Никаких политических обещаний. Все решает фюрер. Сегодня они нам услуги, мы им – марки».
Позднее заместитель В. Канариса Э. Лахузен и адъютант адмирала Г. Остер раздумчиво вспоминали:
«Был установлен контакт с группой Скоропадского, но он заявил такую сумму, которой не заслуживал ни он сам, ни его возможные дела. Поэтому, воспользовавшись тем, что был возобновлен контакт с группой Коновальца, который поддерживался с 1925 года, когда разведкой и контрразведкой рейхсвера руководил генерал-майор Гемпп, в Бадене, вблизи Вены, прошло совещание на квартире украинского националиста и австрийского генерала в отставке Виктора Курмановича, а потом вторая, главная встреча, в Беладжио. Был согласован договор, который утвердил двухсторонние обязательства: со стороны немцев – деньги, со стороны агентурной группы – работа.
Затем позвонил Скоропадский, но Канарис отделался от него светской беседой о теннисе, поздравив гетмана Украины с тем, что тот, как и раньше, выдерживает три сета на корте».
Разведывательная резидентура ОУН, сквозь зубы названная польской политической полицией – дефензивой, лучшей в Европе, действовала мощно и эффективно. Псевдонимы оуновцев, не напоминавшие ни имена, ни фамилии, ни характер, ни внешность, постоянно менялись даже в зависимости от их местонахождения. Василий Кук, тогдашний проводник ОУН на Тернопольщине и будущий последний командующий УПА, большим тиражом издал в подпольных типографиях специальный учебник о нелегальной работе, конспирации в повседневной жизни, организации политических убийств, хранении документов, ухода от внешнего наблюдения, методах тайнописи и шифровки. Агенты разведывательной референтуры ОУН засылались даже в дефензиву.
Прервавшийся было поток разведывательной информации в Абвер о дорогах, аэропортах, военно-промышленном комплексе, расположении гарнизонов в СССР покатился с прежней силой. В мае Павел Судоплатов, связной ПУНа с подпольем в Восточной Украине, встретился в Роттердаме со своим вторым начальником из НКВД. 23 мая в 12 часов в ресторане «Атланта», расположенном рядом с морским портом и железнодорожным вокзалом, после доклада Судоплатов подарил Коновальцу сделанные в лаборатории НКВД шоколадные конфеты. Судоплатов ушел, а коробка конфет взорвалась через полчаса после ее перевода из вертикального в горизонтальное положение и убила Коменданта Организации Украинских Националистов.
Судоплатов сменил три поезда, всю ночь гулял по Парижу, чтобы не регистрироваться в отелях, а в судьбе ОУН наступил поворотный момент.
Давние противоречия, начавшиеся с потери в 1934 году «архива Сеника» и ареста тысячи оуновцев, которые с трудом, но сглаживал Евгений Коновалец, между старыми заграничными оуновцами и молодыми галичанами Степана Бандеры, вышли наружу и ждали своего решения.
Уже в конце мая, всего через несколько дней после роттердамского взрыва, полномочия Коменданта ОУН и главы ПУН тихо перешли к Андрею Мельнику, якобы по «завещанию Коновальца», которое в письменном виде не существовало, а было передано устно руководителям ОУН кем-то из них самих. Ярослав Барановский, как руководитель организационной референтуры Организации Украинских Националистов, объявил новым Комендантом ОУН Андрея Мельника и стал готовить его утверждение на конференции, и это была безусловная и понятная всем подпольщикам «липа».