Степень превосходства
Шрифт:
— Ты что, действительно хочешь захватить с Тихой оранжевую мартышку в качестве сувенира? — изумился Крейг, который тоже знал о желании Кэт. — Но это же все равно что завозить полевых мышей из Андромеды. И здесь, и на других планетах земного типа полно им подобных. Не стоит ли тебе подыскать что-то поэкзотичнее?
— Зачем? Мне нравятся эти.
— Нас знакомые засмеют. Звероловы, обшарившие всю Галактику, привезли на Землю мартышку. Скажут — должно быть, это самое ценное, что нам удалось поймать.
— На всех не угодишь, — заступился я за Кэт. — Что прикажешь делать — посадить во дворе на цепь гариманга? Конечно, это неплохой выход, особенно если цепь сделать подлиннее — можно снимать с участка сигнализацию и экономить на охранных системах дома. А главное, у всех сразу пропадет охота шутить. После того, как он слопает парочку зазевавшихся посетителей, у наших друзей совсем заглохнет чувство юмора.
— Мне надо пересмотреть отчеты по Тихой и точно узнать, чем питаются эти милые крошки! —
— Они?.. Боже, да чем угодно! Не понимаю, зачем тащить их отсюда. Они наверняка есть даже в зоопарке Монреаля. Когда вернемся, съезди туда и купи. Или просто закажи с доставкой на дом.
Кэт немного обиделась на Крейга за столь явное пренебрежение к ее выбору и дулась на него до вечера. На следующий день, изгнав из наземной ловушки чету небольших лесных свиней, мы успешно завершили установку всех остальных «спецсредств пассивного отлова» и приготовились ждать.
Сначала ждать было нетрудно, все просто отдыхали после изнурительного труда в условиях тропической жары. Спецкостюм хорошо защищает тело, но не может уберечь от солнца голову, если нет шлема. Несмотря на это, мы продолжали их игнорировать, пользуясь обычными рациями или коммуникаторами. На верхних ярусах леса, куда проникает много солнечных лучей, нам пришлось работать мало, мы установили там только две ловушки. В нижних ярусах и на земле, где солнца нет, всегда полумрак и не так жарко, только большая влажность. При полетах на скутере даже приятно — обдувает ветром. В лагере на сей раз было много естественной тени от растущих там небольших деревьев, и нам не пришлось растягивать солнцезащитные тенты, как мы делали на пляже у озера.
В течение первого дня Кэт и Рик трижды летали выпустить попавшихся в ловушки ненужных нам животных, на следующий день Крейг и я сделали пять рейсов. Вся информация, записанная устройствами ловушек, передавалась в распоряжение Биаса, что должно было помочь нам впоследствии более тонко их настроить. Мы владели только сведениями ООЗ, которое, в свою очередь, владело отчетами, предоставленными членами Общества, а на Тихой в прошлом высаживалось слишком мало профессиональных охотников. О гориллах Фостера мы знали немного, относительно других видов имелась весьма обширная, но разрозненная информация, в разное время и по разным поводам переданная в ООЗ учеными и некоторыми организациями и частными лицами. Оставалось лишь действовать методом проб и ошибок, постепенно убирая из программ имитаторов приманок все ненужное, пытаясь при этом оставить возможно больше того, что могло привлечь горилл. Я по-прежнему считал, что они больше походят на шимпанзе.
— Когда мы их наловим, а Шанкар распотрошит, давай настоим на том, чтоб их переименовали, — предложила Кэт. — В твою честь. «Шимпанзе Дугласа». Ну его к черту, этого Фостера. Пусть все забудут про него.
На третий день мы вылетели по тревоге шесть раз, на четвертый — два раза. Большинство рейсов делалось поутру, когда Биас выдавал нам новости о том, что произошло за ночь. Ночью мы не беспокоились. Сетчатые стенки ловушек были изготовлены из прочнейшего каучукопласта — современного материала, гибкого, как резина и несокрушимого как сталь. Вообще-то, в нем нет никаких следов каучука, материал полностью синтетический. На ощупь он нежно-бархатистый, но прочен необычайно. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно попробовать разрезать его ножом — ничего не выйдет. Из него изготовляют ловчие сети и тенета, которыми можно поймать как небольших животных, так и огромных чудовищ, а как материал для ловушек он просто незаменим. Даже если животное, попав в плен, испугается и начнет биться, бросаясь на стенки, вреда оно себе не причинит. Стойки тоже обтянуты слоем каучукопласта. Даже при сильном ударе о них зверю не грозит ничего, кроме легких ушибов, и он не сломает зубы, если вздумает их кусать. Нам нечего было беспокоиться о том, что наши ненаглядные гориллы нанесут себе ущерб, если останутся в одиночестве до утра, дав нам как следует выспаться.
Через неделю попался еще один гигантский дикобраз, куда крупнее первого, который никак не хотел покидать ловушку — ему, кажется, нравилось там, и он не мог понять наших настойчивых попыток выселить его из облюбованного им нового убежища. Еще через три дня, проверяя ту же ловушку, мы опять обнаружили, что она оккупирована дикобразом, на сей раз — самкой с чрезвычайно скверным характером. Даже крупнее, чем последний из самцов, она твердо решила защищать от наглых самозванцев уютную ловушку, и нам с Риком пришлось изрядно попотеть, прежде чем она хотя бы просто согласилась выйти наружу. Потом ей пришло в голову, что неплохо взять под контроль всю прилегающую территорию. Минут сорок она бродила вокруг, воинственно кряхтела, топорщила иглы и поглядывала на нас, смутно надеясь, что мы спустимся со скутера на землю и вступим с ней в битву. Когда ей стало ясно, что мы — жалкие трусы, она разочарованно вздохнула и… прямиком направилась домой — в родимую ловушку. Я едва успел спрыгнуть на сетчатую крышу клетки и захлопнуть открытую стенку; дикобраз, рассвирепев, развернулся спиной и сделал короткий молниеносный рывок назад, едва не достав меня через
После этого случая мы поняли, что появление в одном и том же месте трех редких животных за короткий срок неслучайно. Либо их привлекает сама конструкция, либо импульсы, посылаемые имитатором приманки. Кэт высказала мнение, что где-то недалеко расположен район их постоянного проживания, а если так, то мы и в будущем не избавимся от повышенного внимания дикобразов к этой ловушке. Не желая впоследствии вести ежедневные небезопасные игры с ними, мы перенесли ее на новое место. Но полученные сведения представляли определенный интерес — если когда-нибудь мы получим заказ на дикобразов, легко добудем их в любом числе.
Другими животными, которые доставляли много хлопот, были лесные свиньи десятков видов, которые водятся в джунглях Тихой. Их размеры варьируются от небольших, с двухмесячного поросенка, шустрых хрюшек, до огромных свирепых кабанов весом до трехсот килограммов и больше. Все они встречаются здесь в больших количествах, практически всеядны, и отстроить имитаторы приманки от их широких вкусов не представлялось возможным. Если бы эти звери, служащие, наряду с многочисленными видами лесных антилоп, добычей разнообразным здешним хищникам, не были столь осторожны и недоверчивы, нам вообще пришлось бы убрать ловушки с земли. Однако, несмотря на свою бдительность, они все же частенько попадали в плен. На деревьях главным источником беспокойства оставались упомянутые оранжево-черные мартышки и обезьяны других видов и всех цветов радуги. Ежедневно нам приходилось совершать два — три вылета минимум, а иногда и до двух десятков, не считая тягостных обязанностей по перестановке ловушек с места на место. Кроме кабанов и обезьян, нам за первый месяц пришлось выпустить на волю представителей чуть ли не всех крупных травоядных и всеядных видов Тихой, габариты которых соответствовали заданным параметрам отлова. Рик не уставал напоминать нам, что продай мы все это на черном рынке, так непременно станем миллионерами. И только необходимые нам гориллы Фостера упорно обходили ловушки стороной. Ежедневно, ругая на чем свет стоит проклятых горилл, мы выгребали из самоловов кучу ненужного нам зверья, переустановка отнимала прорву времени, а результаты оставались на нуле. К средине второго месяца мы так устали, что даже проклинали неуловимых горилл уже без прежнего азарта, и больше всего на свете нам хотелось посмотреть в глаза негодяю, назвавшему такой способ охоты пассивным. Нам начинало казаться, что по сравнению с этой каторгой охота с воздуха попросту состояние полного покоя.
Однажды мы вылетели на место, чтобы выпустить из ловушки очередного кабана; осложнений не предвиделось — свиньи, едва только падающая стенка поднималась, всегда опрометью бросались прочь на скорости, близкой к скорости света. Процедура стала привычной до автоматизма: Рик, который прилетел один, подвел скутер к самолову и, спрыгнув на крышу, привел в действие механизм трубчатого магазина, в который сворачивается сетчатая стенка; я остановил свой аппарат метрах в двадцати, чтоб нам с Кэт было удобнее наблюдать за тем, как здоровенный кабан рванет в кусты. Он не обманул наши ожидания — едва сетка поднялась на достаточную высоту, сорвался с места словно стартующая ракета. Вот тут Кэт и отколола номер в стиле, обычно присущем Малышу: она спрыгнула с заднего сиденья моего скутера на землю прямо на пути животного. Высота была около четырех метров: Кэт по-кошачьи мягко приземлилась, сжалась в комок и тут же вскочила, согнув спину и расставив ноги — в правой руке у нее был зажат нож. Я выхватил пистолет и прицелился в несущуюся на Кэт двухсоткилограммовую тушу; Рик с крыши ловушки сделал то же самое, но не мог стрелять, поскольку находился с кабаном и Кэт на одной линии; кабан пригнул голову, готовясь поддеть длинными нижними клыками худенькую фигурку, преграждавшую ему дорогу. В следующую секунду произошли три вещи: я дважды выстрелил по животному, кабан налетел на Кэт, которая долей секунды раньше, отпрянув вправо, всадила свой «Легионер» ему в бок, а Малыш, который получил возможность вести огонь, как только Кэт убралась в сторону, выстрелил тоже, хоть это и было до крайности рискованно. Так что, когда кабан, перевернувшись через голову и прокатившись пару метров, вломился всей своей тушей в заросли кустарника, он уже был мертв на двести пятьдесят процентов. Как выяснилось после разделки туши, обе моих пули попали ему в легкое, превратив его в клочья, пуля Рика пробила позвоночник, а нож Кэт почти пополам развалил сердце.
Рик спрыгнул на землю, шумно выражая свое восхищение:
— Вот это удар, девочка, здорово ты его подловила!
Я посадил скутер и слез с него, пряча пистолет в кобуру.
— Как сказала бы Диана, твои действия были крайне неразумны, Кэтти.
Кэт присела на корточки возле тела, осматривая раны.
— Все-таки это мой трофей. Я взяла бы его и без вас. Ты посмотри, Пит, какие клыки — настоящие бивни! И не вздумай меня ругать, ты сам каждый день твердишь, что надо устроить пикник и пожарить шашлыки, так что я для тебя старалась, обжора несчастный.