Степняки
Шрифт:
– Именно.
– Во-первых, я партийный. А потом - если ты вперфш, тебя замечают... да нет, я не в том смысле, что мне должности какие нужны... По моей грамоте в самый раз комбайнером... Что, думаете, прибедняюсь?
Выдвигали меня. Управлял я здешним отделением.
Только сам понял, что не получается у меня. Как ни стараюсь, дело валится. Попросил, чтобы меня заменили. Бригадиром еще куда ни шло. А в самый разкомбайнером. Как замечают? Говорят о тебе, в газетах пишут, по радио. Не в славе дело, а в том, что труд твой уважают. Значит, нужен ты, значит,
– А бывает, что не замечают?
– Со мной не бывало. И как это могут не заметить, если твоя работа у всех на виду? Я прошлый год на "шестерке" скосил почти на тысяче трехстах гектарах, а другие и до тысячи не дотянули, только слепой если не заметит. Я и сам работаю и семью тому же учу.
У меня ребятишки с малолетства приучены, сами пособляют. Утром встанем, пойдем гуртом, комбайн быстренько наладим, я поехал, а они по своим делам пошли...
ЗЕМНОЕ ПРИТЯЖЕНИЕ
Еще в прошлом году рассказывали мне о Мишениных такое... Виктор, Иван, Василий. Трое сыновей Ивана Андреевича. Виктор, старший, вообще к земле не тянулся. Уже шесть лет будет, как махнул рукой на родной совхоз, поехал в Новосибирск, кончил там электромеханический техникум... В общем, отрезанный ломоть.
С Иваном и Василием - интереснее. Оба - в совхозе. Только Василий к механизмам тянется, а Иван - к скотоводству. И, якобы, первым заметил это Иван Андреевич. Пошел к управляющему и заявил:
– Ты Ивана на комбайн не посылай, не будет из него механизатора. Дай ему отару, пускай пасет. А вот Васька, тот в меня.
Так и разошлись сыновние пути.
Запомнил я этот рассказ, но уточнять тогда было без надобности. Просто подумалось: кому и знать своих детей, как не отцу. И вот в нынешней своей беседе с Иваном Андреевичем я историю вспомнил и попросил ее уточнить. Но уточнять оказалось нечего. Иван Андреевич пожал широченными своими плечами, сказал рассеянно.
– И откуда что берется... Старший, правда, от земли ушел. Только не потому ушел, что землю не любит.
Ее не любить нельзя - у нас, у деревенских, к ней отношение деревенское. Она нас по колено втягивает, а то и выше. Настоящий мужик от земли уйдет, если только особые причины будут.
– У Виктора была?
– Его спросить надо.
– Иван Андреевич поводил пальцами по отвороту пиджака, нахмурился, потом решился.
– Чего там, была причина. И сам он виноват, да и я построжился.
Семь лет назад и разговора не было о том, что Виктор расстанется с селом. Наоборот, самым долгожданным было для него время, когда отец, у которого работал он помощником, пойдет обедать или ужинать. Тогда Виктор сам себе хозяин. Однажды дохозяйствовался. Пренебрег отцовским наказом косить на второй скорости. Двинул на третьей. Оборвал у жатки мотовило. А тут, на беду, окажись поблизости главный агроном и управляющий. Время страдное, чувства накалены. В словах не стеснялись. В угрозах - тоже. А тут Иван Андреевич подоспел. В три голоса причастили Виктора по всем статьям.
Поведывает Иван Андреевич о том событии и мудро сокрушается:
– Напороли мы тогда. Парню всего семнадцать было. Дело молодое, горячее. Не терпела его душа на второй скорости ползти. Спустить бы нам на тормозах.
Мы же: гнать с машины, гнать! Он дожидаться не стал, сам ушел. Обиделся. А если бы все по-ладному, никуда бы он от земли не делся.
– А насчет Ивана?
– Ну, здесь и вовсе болтовня голимая. Это правда, что ходил я к управляющему, просил временно Ивана с комбайна отпустить. Только не потому, что механизатора из него не выйдет. У него болезнь какая-то, что ли.
Не может он на мостике сидеть - высоко, голова кружится. А на тракторе он куда с добром управляется.
Сейчас зябь пашет. Василий... тот поцспче Ивана будет, да и поздоровше. Этот в филиале от Некрасовского ГПТУ учится. Этой осенью практику в нашем совхозе проходит. Косит. Осенью госэкзамен держать будет ..
Что Василий, что Иван крепко к земле привязаны. За этими я пригляжу...
ДЕУЛИНЫ
Именно так. Иначе - несправедливо. Хотя почему-то не только в районе, но и в совхозе, люди, которые их хорошо знают, много лет работают с ними бок о бок, подчеркнуто значительно произносят: "Вера Константиновна" и вовсе без энтузиазма: "Николай Федорович".
Цифры ли им свет загораживают, умственная инерция ли сильна... А может, и вовсе посторонние какие причины?
В общем так: ударение на "Вера Константиновна".
И тут же мне вроде назиданием:
– Только не думайте, что она - за его спиной.
– С чего вдруг такое предупреждение?
– Ну как... Бывает, что жена только штурвал крутит, а если что случится с комбайном, она сразу теряется. Вера Константиновна с машиной на "ты". Зимой и на ремонте передовик.
– А вы считаете, что худо, если муж помогает?
– Кривотолки, знаете ли, разные.
Ох, кривотолки, кривотолки...
Вспомнился мне в связи с этим не такой уж и давний разговор - двойник.
Одно время в газетах замелькала фамилия женщины-комбайнера. Не потому, что слишком высоки были ее рабочие показатели, а потому что поступилась она домашним хозяйством и стала осваивать сложный уборочный агрегат.
Пример ее нашел подражательниц. Тема была и нужной и интересной. Приехал я в хозяйство и с места в карьер окунулся... в кривотолки.
Суть их сходилась в одной точке: муж. Она косит и молотит машиной, подготовленной супругом. Он на полосе появляется чуть свет, уходит позже всех. Сначала ее машину отладит, потом занимается своей. Руководители хозяйства в беседе со мной только гадали:
– Дело новое, может, мы и правда здесь чего-то недоучли. Может, надо их развести: его на одно поле, ее на другое? Hа этот счет установок никаких нет?
Насчет конкретного распределения близких родственников по полям я наслышан не был, а на самостоятельный совет не решился. Так и доселе не знаю: оставили совхозные руководители положение существующим, или внесли какие-то коррективы.