Стёртая
Шрифт:
Мама улыбается.
– Забыла предупредить. Ножи – острые. Не бери их за острый край.
Столько всего нужно запоминать.
Медсестра Пенни снимает повязку и осматривает мой палец.
– Все будет в порядке и без швов. Я только смажу антисептиком. Имей в виду, может немножко щипать. – Она капает на палец какой-то желтоватой жидкостью, от которой у меня слезятся глаза, и снова накладывает бинт.
– Странно получилось, – говорит мама. – Порезала – и никакой реакции.
– Наверно, у нее такое впервые. Никогда не видела кровь.
Ха. Люблю, когда люди говорят обо мне, как будто меня и нет вовсе.
– Уровень как был, так и остался. И…
– Извините. – Улыбаюсь своей самой безмятежной улыбкой. Они обе вздрагивают, словно я – призрак, только что материализовавшийся перед ними. – Когда можно пойти в школу?
– Насчет этого, дорогая, можешь пока не беспокоиться, – говорит Пенни. – Посмотри книги, которые тебе прислали. – Она поворачивается к маме. – Старайтесь предупреждать ее об опасных предметах вроде ножей. В некоторых отношениях Кайла – сущий ребенок и…
– Извините… – Я снова улыбаюсь.
Пенни оборачивается.
– Да, дорогая?
– Книги, которые прислали из школы. Я просмотрела их сегодня утром. Они слишком легкие. Мы проходили это все в больничной школе.
– Так ты у нас гений, да? – Мама говорит это с таким выражением, как будто имеет в виду совершенно противоположное.
Пенни достает из сумочки нетбук. Хмурится, постукивает по экрану сбоку, потом ведет пальцем поперек – ищет файлы.
– Ну, вообще-то, близко к тому. Ее протестировали перед выходом из больницы. Случай совершенно необычный. Большинство из них показывают отставание на несколько лет. Попрошу школу прислать еще кое-что. Или, может, у вас найдутся старые учебники Эми? Нам нужно определиться, какие предметы тебе стоит взять.
Медсестра закрывает нетбук и поворачивается к маме.
– Так о чем это я? Ах да. В больнице нет острых углов или каких-то опасностей. Поэтому вам нужно на все ей указывать. Например, при переходе дороги и…
– Извините. – Мне самой становится трудно удерживать эту улыбку на месте.
– Что на этот раз? – спрашивает мама.
– Я уже знаю, какой предмет хочу взять.
– Вот как? Неужели? – Пенни вскидывает бровь. – И что же?
– Искусство.
Теперь улыбается она.
– Ну, я бы предложила заняться чем-то более практичным. И для поступления на курс искусства нужно пройти тестирование.
Мама показывает на холодильник.
– Вот это она нарисовала сегодня утром. Портрет Эми.
Пенни встает, подходит ближе, рассматривает, и глаза у нее лезут на лоб.
– Да. Что ж, думаю, дорогая, тебя примут.
Она оборачивается к маме.
– Вы прекрасно поработали с Эми, она – прелесть. Уверена, со временем Кайла замечательно впишется в вашу семью.
Я складываю руки на груди. Кайла впишется, а вот как остальные?
– У нее был кошмар прошлой ночью, – говорит мама. – Кричала на весь дом.
Пенни снова открывает нетбук. Могла бы обратиться ко мне – я ведь единственная, кто все знает.
– Боюсь, случай не единственный. Вот почему ее так долго держали в больнице. Девять месяцев вместо положенных шести. Попробуем подыскать подходящие методы контроля на занятиях в Группе. В больнице использовали обычные медикаменты, но на пользу это не пошло, скорее наоборот. И…
– Извините, вы могли бы говорить со мной, а не обо мне.
Улыбка соскальзывает с лица Пенни.
– Теперь вы видите, с чем мне приходится иметь дело, – вздыхает мама.
– Отчасти ребенок, отчасти строптивый подросток, – подытоживает Пенни. – Кайла, дорогая, позволь мне поговорить с твоей мамой. Почему бы тебе не пройти наверх?
Хлопаю дверью и плюхаюсь на кровать. Себастиана не видно, а Эми вернется не раньше, чем через два часа.
На туалетном столике лежит моя папка с рисунками. Я достаю блокнот.
Шок уже прошел, и пропавшие рисунки не беспокоят меня так сильно. Стоит закрыть глаза, и я вижу во всех деталях. Сделать копии не составит труда.
Беру карандаш, но получается плохо – мешает повязка на указательном пальце правой руки. Устроить эксперимент? Поработать левой рукой? Поначалу ощущение непривычное. Делаю несколько быстрых набросков. Появляется уверенность. Но вместе с тем не оставляет чувство, почти страх, что что-то не так, что если я продолжу, случится что-то нехорошее.
Однако остановиться я не могу.
Чистый лист – кто первый?
Доктор Лизандер. Главное – верно передать глаза. Они у нее изменчивые. По большей части скрытые, холодные, но временами она как бы выглядывает из-за них. И когда она так делает, то выглядит даже более изумленной, чем я.
Начинаю. Сначала неуверенно – рука еще не освоилась. Линии, тени… Постепенно приходит уверенность. Я работаю быстрее, точнее. Из-под карандаша на меня начинает смотреть доктор Лизандер. По рукам, шее, спине бегут мурашки.
Странно.
Левой получается намного лучше.
Глава 6
Какие-то голоса. Откуда?
Я откладываю карандаш и подхожу к окну. В саду стоят две девушки и паренек, все трое в школьной форме как у Эми: красно-коричневые джемперы и черные брюки. Прячу рисунок вместе с другими в ящик и иду к лестнице. Эми и мама в прихожей.
– Почему нельзя? – спрашивает Эми. – Мы просто немного погуляем.
– Мне это не нравится. Она еще не выходила из дома. А машины?