Стерва. Подвид: Королевская

Звездная Елена

–  Ты… ты планируешь уничтожить мою страну, - почему-то я прошептала слова, что рвались криком.

–  Осуждаешь?

–  Могу похвалить, если желаете, многоуважаемый и непобедимый!
– злость пришла, откуда не ждали.

–  Следовательно, осуждаешь, - теперь лигеец тоже смотрел на огонь.
– Но прежде, чем осуждать меня, Зелея, осуди себя… за Авердан, который гарендарские войска разоряют время от времени, и не испытывают угрызений совести по данному поводу! Или осуди себя, за те ущемляющие интересы кланов договора, что ты вынуждаешь подписывать. Ты! Сама! Лично! Так что да - я планирую завоевать

Гарендар и я это сделаю, потому что это необходимо мне и моей стране!

Стоило бы промолчать, но слова вырвались сами:

–  Ублюдок, ведь ты даже не подумал о жителях, о…

–  Зелея, - прошипел Равеяр, - скольких убили твои Старшие лорды во время этого наглого, варварского разрушения и грабежа Варатонской святыни? И не стоит оправдываться, вы напали вероломно и убили всех, кому не повезло оказаться на вашем пути! И ты смеешь называть меня ублюдком?!

Не слишком приятный разговор у нас получается.

–  Лигейцы… - и все же я замолчала.

–  Лигейцы поступили с тобой плохо, - прошипел Равеяр, а в следующее мгновение повалил на пол, и прижав запястья, вкрадчиво спросил.
– Но неужели лигейцы поступали с тобой хуже, чем в родном клане, Зелея? Вспомни, что с тобой делали твои драгоценные Старшие лорды, следуя приказу твоей родной матери?! Ты сказала, что в Лигее погибли твои не рожденные дети, но только в Гарендаре родная мать способна убить дитя собственной дочери!
– я с ужасом смотрела на перекошенное от ярости лицо Лорда-карателя.
– Равеисса поведала мне ту историю, - лигеец отпустил меня, сел рядом, и глядя на огонь, продолжил.
– И знаешь, мой мир не идеален, тут ты права, но у нас матери не продают своих дочерей, Зеля.

–  Не продают, - я тоже села, пытаясь забыть все им сказанное, - их продают отцы… по брачному договору.

–  Зеля, - мне не понравился тон Равеяра, - ты столь виртуозно разбираешься в юридических тонкостях законодательства, но… что ты знаешь о брачных обычаях своей горячо любимой родины, а?

Ответить было нечего.

–  А я задался данным вопросом, - продолжил лигеец, - ты, скажем так, пробудила живейший интерес. И знаешь, принципиальных отличий мной не было обнаружено - что у вас, что в моей стране, муж имеет право бить собственную жену и детей.

Да, сумел Лорд-каратель задеть тайные струны моей души.

–  В Гарендаре жен не избивают до полусмерти!
– по крайней мере, я таких случаев не наблюдала.

–  У вас не принято выносить сор из избы, - несколько резко парировал Равеяр.
– Вот и вся разница. А поколоченных супругами женщин, я в Гарендаре видел не мало. Избитых под видом 'воспитания' детей, так же. Кстати, заметь, в Лигее детей не бьют!

Как много хотелось сказать, как сильно хотелось ответить… Вот только:

–  Этот разговор не имеет смысла, - я закуталась в куртку, которая пахла этим невероятным мужчиной.

–  Ты просто не желаешь слушать, - его ладонь коснулась моей щеки… такое исполненное нежности прикосновение… - а я не хочу говорить… Взаимные обвинения никогда не приведут к истине, Зелея.

Потянувшись, Равеяр обнял, пересадил к себе на колени и нежно целуя, прошептал:

–  Я не хочу с тобой спорить, Зеля, я хочу любить тебя, быть рядом. Хочу детей, с такими же янтарными глазами, что чудятся мне за каждым поворотом, сняться по ночам и манят

своим сиянием. Я…

–  Запру и буду использовать по собственному желанию, - завершила я его фразу, разрушая ко всем духам преисподней этот уютно-интимный мирок, что дарил нам столько наслаждения.

На некоторое время воцарилось напряженное молчание, а затем лигеец хрипло ответил:

–  Да, я буду заботиться о тебе, а не использовать как чиновника! Да, я буду спать с тобой, и только с тобой, а не одаривать вниманием сотни фавориток! И я не буду терпеть измены, лишь ради того, чтобы ты не обращала внимания на похождения собственного мужчины! И да, твои перемещения будут ограничены пределами поместья, потому что существует объективная необходимость контролировать безрассудность твоего поведения! А авантюра с Варатонским золотом верх безрассудства!

Верх безрассудства значит? Я искоса взглянула на мрачно ожидающего моей реакции лигейца и мрачно сообщила:

–  Саер - идеальный мужчина, а вам, лорд Неопбедимый, никогда не понять тех, кто не живет от победы до победы!

Я попыталась вырваться, но он удержал, и прижавшись губами к моим волосам, тихо прошептал:

–  Саерей весьма ловко меняет судьбы, оправдывая свое имя. Подумай об этом.

–  Тигрик, борется за независимость Гарендара всеми возможными способами, подумайте об этом!
– парировала я.

–  Он использует тебя, Зелея!

Очередная попытка вырваться, завершившаяся тем, что наши тела вновь соприкасаются, и игнорировать вспыхнувшее желание было бы почти невозможно, если бы не одно 'но':

–  Вы многого не знаете обо мне, лорд Равеяр, - я взглянула в его темные глаза, - и многого не знаете о Саерее. И в отличие от вашего вспыхнувшего чувства, которое вы столь торопились удовлетворить, Саерей годами ждал меня. И пусть я не испытываю столь острой физической потребности отдаваться ему, как это происходит с вами, но я испытываю сильнейшую моральную потребность быть рядом с ним, потому что… люблю, ценю, уважаю и бесконечно восхищаюсь им. Им - способным консолидировать власть в государстве, им - ценящим меня как личность, как человека которому доверяет, а не вами - способным лишь на удовлетворение сексуальных потребностей!

Он грустно улыбнулся и на выдохе произнес:

–  Расскажи…

Что сказать ему, мужчине сжимающему мое обнаженное тело? Мужчине, чьего вспыхнувшего вновь желания в этой позе нельзя было не заметить. Мужчине, который как это не было бы печально, являлся моим врагом не по прихоти или капризу, а в силу жизненных обстоятельств… Я не знаю как он, а мне хотелось услышать правду.

–  Без игр, без лжи, и без притворства, Лорд-каратель, ответьте мне лишь на один вопрос - Что дальше? Что будет дальше, со мной, с вами, с моей страной?

–  Их три, - лигеец грустно улыбнулся.

–  Чего три?

–  Вопроса, Зеля, их три.

Над нашими головами загрохотало небо, вновь начался дождь и костер зашипел, едва холодные крупные капли устремились вниз. Я ощущала дождь как-то отстраненно, и даже ледяные ручейки, стекающие по плечам и спине, не могли вырвать из этого странного оцепенения. Как вспышка пришло воспоминание о том, что дождь уже был, потоки воды падали на наши тела, а я… даже не замечала их, оглашая стонами остатки некогда величественной крепости.