Стервы
Шрифт:
А эти девчонки, такие оранжерейно-домашние, такие недалекие, бесили Клару и заставляли сильнее тосковать по оставшимся в Нью-Йорке подругам.
Она вышла из туалета и уже спускалась по ступенькам на первый этаж, когда ее окликнул Арчибальд.
— Принесли письмо, адресованное вам, мисс Ноулз.
Клара увидела почерк на конверте и вся буквально заледенела, как вылепленная из льда скульптура Глории в столовой.
— Кто вам это передал?
— Просто мальчишка-посыльный, мисс, — пожал плечами Арчибальд. — А одна из горничных расписалась в получении.
— Благодарю вас. — Она взяла конверт, ощущая, как внутри поднимается волна страха.
Призраки
Дрожащими пальцами она вытащила из сверкающего золотой фольгой конверта листок бумаги кремового цвета. Ей бросились в глаза слова, написанные черными чернилами:
Я пришел за тобой
9
Лоррен
Каждой бунтарке известна прописная истина: если изысканно-поздно являешься в гости, то и уходить надлежит тоже изысканно-поздно.
К сожалению, в данном случае уход не зависел от воли Лоррен. Да что с того? Меньше всего ей хотелось тратить свое драгоценное время на обмен притворными любезностями со всеми этими дурочками из школы. Она и на уроках едва их выносила: такие чопорные ханжи, им страшно нравятся книжки Джейн Остин [59] , в которых предложение руки и сердца (без малейшего намека на секс) мигом решает для девушки все жизненные проблемы, а потом все герои чинно пьют чай.
59
Остин, Джейн (1775—1817) — выдающаяся английская писательница, блестящий стилист, мастер психологического анализа. Автор нескольких романов, в том числе «Разум и чувство» (1811), «Гордость и предубеждение» (1813), успешно экранизированных в 1990-е и 2000-е годы.
Лоррен терпеть не могла этой чинности.
В чем она вообще виновата, кроме того, что явилась в сказочном наряде, извлекла на свет божий фляжечку джина (можно подумать, никто из гостей раньше таких и в глаза не видывал!) и внесла немного живости в скучную беседу? За это миссис Кармоди должна бы ее благодарить, а вовсе не гнать прочь! Если бы мама Лоррен узнала об этом (и если это вообще интересовало бы ее), она была бы крайне возмущена! Может быть. А может быть, даже встала бы на сторону Лоррен.
А ведь всех неприятностей вполне можно было бы избежать, если бы Глория была на месте. Лоррен и сама не могла понять, что ее больше печалит: то, что Глория пропала неизвестно куда, или то, что она бросила Лоррен одну мучиться со всеми этими коровищами. Вообще-то очень непохоже на ту Глорию, которую она знала. У лучшей подруги снова появился секрет, которым она не стала делиться с нею, а Лоррен хорошо понимала: если личных секретов становится все больше и больше, то скоро начнутся и откровенные обманы.
Теперь сиди вот и жди на улице, пока приедет шофер.
Фу! Лоррен и сама села бы за руль их запасной машины, если бы не такой торжественный прием, куда полагается прибывать с помпой, на автомобиле с личным шофером. Ну, он не так скоро сюда доберется, а потому можно пока прогуляться. К дому с торца примыкал великолепный сад в английском стиле: расположенные кольцами и вытянутые в ряд клумбы, много фонтанов, а в самом конце вздымались стеной высокие кипарисы.
Здесь должен был царить покой, да вот в душе Лоррен бушевала буря.
Со стороны дома до нее доносились стук ножей и вилок по тарелкам, негромкий смех девочек. Лоррен просто представить не могла, чтобы хоть одна из них сказала что-нибудь смешное, разве что уже привыкшие к загородным клубам дебютантки отпускали ехидные реплики в адрес сельской мышки Клары. Но даже шутки над ней начали приедаться Лоррен.
Клара оказалась куда умнее, чем казалась поначалу. Ах да, она старается прикинуться такой миленькой, прямо рождественский тортик, да и только; хлопает ресницами, окаймляющими большие, как у лани, глаза, будто бы ее удивляет все, на что только она ни взглянет. А потом откроет ротик да и выдаст что-нибудь — без ножа режет. Умная она, эта Клара, хорошо соображает. И умеет быть обворожительной. За то короткое время, что Лоррен провела среди гостей (при воспоминании об этом она даже слегка содрогнулась), ей стало ясно, что Клара там всех околдовала. И — как скучная хорошая девочка — прочно попала в милость к миссис Кармоди.
В свое время и Лоррен была точно такой же. Не так уж много времени прошло с тех пор, когда именно Лоррен, а не кто другой, становилась любимицей всех гостей на любом приеме, именно Лоррен без всяких усилий очаровывала светских львиц, именно на Лоррен смотрели все мальчики и стремились с нею поговорить.
Что-то изменилось. И теперь даже такая неотесанная деревенщина, как Клара, может перещеголять Лоррен в остроумии, лучшая подруга ее бросает, и Лоррен остается в полном одиночестве.
Ей даже стало немного стыдно: ну, может быть, она и впрямь слишком экстравагантно нарядилась, может быть, не стоило выставлять напоказ фляжку с джином.
Из дома послышался взрыв аплодисментов.
Ну, что может поделать Лоррен, если ее так и тянет одеваться стильно? Если она не боится выглядеть вызывающе, тогда как остальные довольствуются, с одобрения мамаш, платьицами в оборочках. Есть женщины, которые смелы от природы, а свет платит им завистью и осуждением. Лоррен и есть такая смелая женщина. А вот миссис Кармоди и все это сборище — люди совсем другого склада. Но это их проблема, Лоррен здесь ни при чем.
Хорошо хоть вечер был таким теплым, ясным, а воздух — свежим. Лоррен сняла норковый палантин и побрела по дорожке сада. Ей показалось, что в дальнем конце мелькнул слабый мерцающий огонек светлячка. Подошла ближе и увидела, что то был вовсе не светлячок, а огонек горящей сигареты. А тот, кто курил эту сигарету, смутно напоминал ей…
— Ну-ка, ну-ка, вы только посмотрите, кто там идет!
Не узнать это безукоризненное произношение было невозможно. «Ах, Маркус, — подумала она, — ты здесь со своим непогрешимым умением рассчитать время».
— А я думала, у тебя сегодня мальчишник.
— Да, мы поиграли в карты, но Кристиан разохался, что ему все время карта не идет, поэтому закончили рано. — Сумерки набросили на Маркуса свой покров, под которым все же можно было разглядеть белую сорочку и темный костюм. Волосы слегка растрепались, что придавало ему сходство с каким-нибудь симпатичным шалопаем из фильма вроде «Шейха» с Рудольфом Валентино — казалось, он тоже украдкой покинул свой дворец, пока его гарем стенает от тоски.