Стервятник
Шрифт:
– Я не нуждаюсь в напоминаниях, - жестко сказал Люгер. Он не любил, когда ему демонстрировали силу, которую у него и так хватало благоразумия признать.
– Прекрасно, - без тени иронии сказал лилипут.
– Тогда жди в хижине на восточном берегу озера. Вечером туда привезут нашу женщину. Не советую тебе менять свое решение и уезжать отсюда. Почему-то мне кажется, что ты можешь заблудиться...
С этими словами он прыгнул в лодку и поплыл к острову. Люгер проводил его проклятиями и ругательствами, которые так и не были произнесены вслух.
На следующее утро Стервятник возвращался в поместье в отвратительном расположении духа. До сих пор его охватывала дрожь при воспоминании о кошмарной
Пробуждение было ужасным. В утренних сумерках карлица показалась ему еще более уродливой, чем при тусклых вспышках огня в медных светильниках. Вдобавок она унесла с собой черный сосуд с его семенем... Он ненавидел себя за совершенную губительную глупость. Суеверный ужас, который Люгер теперь испытывал, заставил его сожалеть о том, что он слишком доверился такому обманчивому советчику, как безликий монах из его сновидений... Какому мрачному колдовству могла послужить его собственная плоть? В какое рабство он отдал себя этой ночью? Не слишком ли высока была плата за капризного и непонятного помощника, которым он хотел обзавестись?.. Его тошнило при мысли о смертельных узах, которыми он, может быть, привязал себя к Гикунде...
16. СЛЕПОЙ НА ДОРОГЕ В ФИРДАН
В двадцать восьмой день двенадцатого месяца 1994 года от рождения Господа Нашего Люгер отправился в дальний путь.
Половину предшествующей ночи он провел, наблюдая за светилами и производя кое-какие астрологические расчеты. На два месяца вперед взаимное расположение звезд и планет могло оказаться для него исключительно неблагоприятным, но двадцать восьмой день был далеко не самым худшим. Равнодушные цифры и небесная механика, безразличная к судьбам, определяемым вечным движением сфер, вынесли ему неутешительный, однако и неокончательный приговор.
Гораздо хуже был приговор, который он прочел утром в преданных и тоскливых глазах Газеуса. Старая кормилица была вне подозрений, но даже ей Люгер не сказал об истинной цели своего путешествия, прежде всего, для ее же блага. Слуги знали только, что хозяин надолго уезжает в Гарбию. Стервятник намеренно назвал им целью своей поездки Тесаву, город на берегу моря Уртаб, находившийся достаточно близко от Валидии и достаточно далеко от Адолы. Тесава была известным гнездом морских контрабандистов и у Стервятника, в представлении слуг, вполне могли быть там неотложные дела.
На самом же деле Люгер купил себе место в торговом караване, отправлявшемся в Фирдан, но место предназначалось не ему. Сам он собирался проделать этот путь в одиночестве. Слот хотел без особых помех доставить гомункулуса в Тегинское аббатство, где теперь находилась резиденция ордена Святого Шуремии...
На берегу лесного озера он получил из рук Мастера Погоды запечатанный сосуд, покоившийся на дне деревянного ящика, который, к тому же, был тщательно завернут в плотную черную ткань.
В последних инструкциях лилипута не содержалось ничего нового, но Люгер покорно выслушал их, прежде чем отдал тому золото и перстень. Он не должен был вскрывать ящик в светлое время суток, в явном или тайном присутствии кого-либо еще, а также вносить его в святые места. Догма о том, какие места считать святыми, представлялась Стервятнику достаточно спорной, но он не стал заострять
Вопрошать гомункулуса следовало не более одного раза за ночь, а кормить кровью - не реже, чем каждое новолуние. В противном случае, коварное дитя колдовства могло утаивать сокровенное и даже лгать, обрекая вопрошающего на неприятности. Люгер подозревал, что и сам лилипут скрыл от него некоторые существенные аспекты некромантии, но не представлял себе, как заставить того поделиться ими.
Мастер Погоды принял деньги равнодушно и Стервятнику показалось, что главную часть платы он внес гораздо раньше - сорок ночей назад. Золото и камень были для карлика лишь полезным дополнением к приятному.
...Теперь сосуд с гомункулусом был надежно спрятан на дне большого сундука, под огромным количеством обыкновенных и совершенно ненужных Люгеру вещей, представлявших, тем не менее, некую коммерческую ценность. Сундук занял свое место среди прочей поклажи в одной из тридцати повозок, запряженных мулами и медленно двигающихся по направлению к Адоле под охраной пятидесяти верховых наемников и купеческих слуг.
Сам Люгер ехал один, совсем по другой дороге, и рассчитывал попасть в Фирдан гораздо раньше каравана.
Чем дальше отъезжал он от поместья, тем сильнее ощущал, как болезненно рвутся невидимые нити, которые никогда не давали знать о себе ранее, в более счастливые времена. Конечно, он не впервые покидал свой дом, но сейчас оставлял его, почти не надеясь вернуться обратно. Слот вдруг почувствовал, как дорого ему все, с чем он расставался, - люди, пес, духи предков, витавшие здесь, уют древней мебели и живое тепло реликтов, сами стены, в которых увязли столетия, заброшенные тайны библиотеки и даже коллекция мертвых врагов, служившая его роду источником магической силы. Он понимал, что может отсутствовать годы, десятилетия, и, вернувшись, не найти здесь ничего, кроме развалин и запустения. Даже если судьба окажется благосклонной к нему, Глан все равно уже похитил у него две вещи, кроме которых не было ничего по-настоящему ценного в этом мире, - время и душевный покой... Неизбывная тоска, способность к которой Люгер никогда бы в себе не заподозрил, прочно поселилась в его сердце и не было ничего в ближайшем будущем, что могло бы ее изгнать. Ничто не имело теперь особого значения, кроме зловещего талисмана и женщины, томящейся в подземелье оборотней. Стервятник пренебрег даже своими амулетами и драгоценным оружием, которые непременно взял бы с собой в кратковременную и менее безнадежную поездку. Оружие могло износиться или сломаться, амулеты можно было потерять и найти вновь. В конце концов, все можно было купить, Магистр Серой Ложи обещал ему это. Теперь Слот не дорожил ничем. Не стоили внимания ни богатство, ни известность, ни благосклонность женщин, ни чье-либо хорошее или дурное отношение, ни искушения властью, ни магические тайны... Это можно было бы назвать желанной свободой, если бы не чудовищное внутреннее рабство, в котором Люгер находился с тех пор, как побывал в подземелье Фруат-Гойма. Он жил одной лишь наивной надеждой на то, что Магистр Глан все же не обманет его...
Следующие шестнадцать дней Стервятник провел в дороге, избегая слишком любопытных попутчиков, нежелательных встреч и мест, небезопасных для одинокого путешественника. Все это время его не оставляло ощущение, что за ним следят, но даже если таинственные соглядатаи существовали на самом деле, ему ни разу не удалось застать их врасплох. Лица тех, кто обгонял его, были непроницаемы, насторожены или же не вызывали подозрений, и вскоре Люгер был вынужден смириться со своим невыгодным положением. Сам он неоднократно обгонял торговые караваны, отряды солдат, обозы переселенцев и стайки монахов, но ни разу у него не возникло искушения присоединиться к ним.