Стервятники Техаса
Шрифт:
– Держи его! – возопил всадник в белом сомбреро. – Это он стрелял в Андерса! Я сам видел. Держи его, это – Ларами!
Бак замер, как вкопанный. Бомба, разорвавшаяся в двух шагах перед ним, не могла бы произвести на него такое действие, как только что произнесенное обвинение. Это был тот самый человек, который час примерно тому назад собирался отправить его к праотцам, но Ларами готов был поклясться, что до той минуты никогда его прежде не видел. Но откуда же, чёрт подери, незнакомцу было известно, что он – Ларами, и почему так не терпится его уничтожить?
Однако времени, чтобы найти ответы на все эти вопросы,
У Бака Ларами не было времени на то, чтобы вести переговоры. Лишь одно обстоятельство сложилось в его пользу: нападавшие были пешими, не считая человека в белом сомбреро, а тот, возможно, не догадывался, что Ларами оставил коня за домом шерифа. Остальные, похоже, вовсе потеряли способность что-либо соображать; они лишь без устали разряжали свое оружие, причём стреляли навскидку, даже не желая взять прицел. Вероятно, это и спасло последнему Ларами жизнь в те несколько секунд, когда он, растерявшись, не знал, что предпринять дальше.
Через несколько мгновений Бак скатился на дно оврага и побежал. Двигался он почти под прямым углом в сторону от нападавших. Первым, кто откликнулся на его манёвр, оказался всадник в белом сомбреро. Он бросился ему наперерез, паля на полном скаку из винчестера.
Ларами резко изменил направление, но в момент поворота пуля прошила насквозь его шляпу. В руке у Бака заговорил «шестизарядный». Всадник повис в седле и выронил ружьё. Пробежав ещё несколько ярдов по дну оврага, Ларами стал недосягаемым для своих врагов…
Краем глаза Бак видел, что всадник в белом сомбреро изо всех сил пришпоривал коня, стремясь выйти из области обстрела. По-видимому, ранение было не слишком серьёзным. Очевидно, пуля просто выбила винтовку из его рук.
К этому времени остальные нападавшие рассыпались в стороны, пытаясь приблизиться к оврагу и щедро расточая боеприпасы. Бак меньше всего на свете хотел убить кого-нибудь из этих честных, законопослушных граждан. Он несколько раз выстрелил, целясь чуть повыше их голов, и удовлетворился тем, что заставил своих противников поспешно искать укрытие. Затем, не теряя времени на зарядку барабана, устремился в противоположную сторону, туда, где овраг плавно выворачивал к дому шерифа.
Нападавшие успели перезарядить свое оружие и вновь двинулись к оврагу, не понимая, что тот, с кем они жаждали расправиться, уже исчез. Сан-леонцы, очевидно, рассчитывали, что Ларами лихорадочно заталкивает в барабан патроны, готовясь занять оборону у края оврага.
К тому времени, когда они убедились в своей ошибке и обрушили шквал свинца на склоны оврага, Бак уже находился на другом его конце. Он выбрался наверх и перебежал через дорогу к дому шерифа. Над головой снова завизжали пули, но Ларами уже достиг угла дома. Через мгновение он одним прыжком взлетел в седло гнедого, но тут же готов был проклясть всё на свете. Через заднюю дверь во двор выскочила Джуди Андерс. В глазах у неё застыл ужас.
– Что произошло? – вскричала она. – Где Боб?
– Не время молоть языком, – рявкнул Ларами. – Боб ранен. Тяжело или нет – не знаю. А мне надо удирать, не то…
С противоположной стороны дома раздались выстрелы, и он не успел договорить.
– Берегись, Джуди! – послышался крик. – Уходи в дом! Это он застрелил твоего брата!
Повинуясь безотчётному порыву, Джуди бросилась к коню, и Ларами заставил гнедого отпрянуть в сторону. Девушка проскочила мимо.
– Это ложь! – выкрикнул он. – Я не могу сейчас тебе объяснить. Надеюсь, что Боб будет в порядке.
Ларами пустил коня вскачь, пули с воем пролетали над его головой. Через минуту он оглянулся. Джудит Андерс склонилась над неподвижным телом шерифа, которое горожане на руках перетащили к их дому.
Ларами отвёл себе душу длинной бранной тирадой. В самом деле, в этот день в Сан-Леоне история повторялась.
Некоторое время Бак ехал на восток по краю пустыни. Наконец-то он мог перевести дух. Гнедой же успел набраться сил за то время, что провёл без седока, и бежал теперь порезвей. К тому же из Сан-Леона он уходил на восток, а не на север, коль скоро именно к востоку от городка лежала конечная цель его пути – ранчо старого Джоэля Уотерса. Не стоило надеяться, что преследователи быстро собьются со следа, однако Бак полагал, что сумеет достаточно их запутать и таким образом увеличит отрыв.
Запас времени был ему необходим, чтобы повидаться с Джоэлем – единственным другом в графстве Сан-Леон. Не исключено, что Джоэль мог бы подсказать ключ к разгадке головоломки. Кто были эти грабители, щеголявшие грозным именем Ларами?
Он скакал на восток, не оглядываясь, в течение часа. А оглянулся, только когда поднялся на небольшой холм. Отставая от него на пару миль, по пустыне в том же восточном направлении двигался отряд всадников, окутанный клубами пыли. Горожане всё-таки снарядили погоню. Стало быть, шериф либо скончался, либо до сих не пришёл в сознание.
Ларами пришпорил коня и стал спускаться по противоположному склону холма. Затем он взял курс на север, по возможности заставляя коня ступать на твёрдую почву, которая сохранила бы в тайне его путь.
Глава третья. Право на выстрел
Во двор ранчо он въехал уже затемно. Бак Ларами был рад наступлению сумерек – он опасался, что кто-нибудь из работников Уотерса мог видеть его в тот день в городе. Пока что здесь, на ранчо, ему никто не попался на глаза. Он пересёк двор и спешился у крыльца, на котором сидел столь нужный ему человек. Джоэль Уотерс дымил трубкой, вырезанной из кочерыжки кукурузного початка.
Хозяин поднялся гостю навстречу.
– А ты подрос! – воскликнул старик. – Ни за что бы тебя не узнал! И нисколько не похож на братьев. Вылитый отец – когда он был в твоём возрасте… Как я погляжу, ты не жалел своего конягу, – добавил он, скользнув зорким взглядом по облепленным пеной бокам гнедого.
– Это точно, – с горечью отозвался Ларами. – Особенно когда тебя обвиняют в убийстве шерифа.
Уотерс выронил трубку изо рта.
– Что ты сказал?!
– Можешь обо всём расспросить почтеннейших граждан города Сан-Леона, которые гоняются за мной по пустыне, как за беглым каторжником, – криво усмехаясь, проговорил Ларами. И тут же вкратце поведал старику о случившемся.