Стигма ворона 2
Шрифт:
— Мы сами возьмем то, что нам нужно. От тебя требуется только вернуть все наши деньги и оружие.
— Я все сделаю! — без запинки выпалил стражник.
— Принесешь к дому Верры, которую ночью убили вместе с детьми. Знаешь, где это?
— Да, я знаю! Я быстро!
Стражник поспешил исполнять поручение, а Эш следом за ним направился к друзьям, до сих пор так и стоявшим возле пролома.
— Эй, хорош уже к полуголой Шеде прижиматься! — шутливо крикнул он Дарию. — Собираться пора!..
Дар убрал свою руку с плеча девушки, обернулся и неожиданно жестко сказал:
— Я не поеду.
Эш встал, как вкопанный.
— В
— В смысле я не брошу этих людей после того, что мы с ними сделали! — рявкнул на Эша Дар.
Шеда, смущенно прикрываясь руками, отвернулась и опустила глаза.
Юноша шумно выдохнул. Однако удивленным он сейчас не выглядел, скорее огорченным.
— Слушай, Дар… То, что наши пути вскоре разойдутся, я уже понял. Мне это стало ясно еще в темнице. И я, на самом деле, не против. Наоборот, так будет только лучше. И тебе, и мне. Но оставаться здесь, где каждый первый тебя ненавидит и с радостью всадит нож тебе в спину, пока ты спишь — зачем?
— Затем, что кто-то должен исправить все то, что мы здесь напортачили, — заявил Дарий.
— Отлично! И с чего начнешь?! — взорвался Эш. — Нового духа прикормишь? Ну а что, шлюхи-то еще живые остались…
— А ты меня с собой не путай, — ответил Дарий, и глаза его потемнели. — Это тебе важнее всего достигнуть цели, а какой ценой эта самая цель достигается, для тебя, похоже, больше значения не имеет!..
Шеда сделала неприметный жест Хэну, и они отошли в сторону, чтобы не мешать разговору. Покосившись на полуобнаженную девушку, кузнец одобрительно крякнул и с грустным вздохом принялся стаскивать с себя рубаху, чтобы помочь ей прикрыть все то, что ему самому очень даже понравилось бы наблюдать неприкрытым вовсе.
— Эй, мы сходим в город и все соберем! — громко крикнула она, но на девушку никто не обратил внимания.
— … Что с тобой творится, Эш? — продолжал Дарий, потоком выливая на своего молодого приятеля все то, что у него накопилось на душе. — Ты же мальчишка, который краснел от смущения при виде красивой женской груди, ты в подземелье без малейшего колебания бросился защищать своего надзирателя! А теперь ты оставляешь за собой целый город, который по твоей милости будут рвать на части другие дикие духи, и тебе никого не жаль. Ты даже шутки шутить изволишь, вот какое хорошее у тебя настроение! И я больше не знаю, кто передо мной — человек или проклятый ворон, который творит такое, что…
Глаза Эша сузились.
— И что же такое я натворил, Дар? Казнил пятнадцать человек, которых они сами все равно собирались скормить этой твари?
— Для них это единственный способ выжить!
— Я тоже сделал это для того, чтобы выжить! — взорвался Эш. — Так почему их «выжить» важнее, чем мое? Я хотя бы не пытал пленников, не устраивал из их смерти зрелище и вечеринку, оправдывая это тем, что мне так надо.
— Ты без колебаний убил людей!..
— Я всего лишь казнил смертников! — возразил Эш. — Насильников, убийц и людоедов. И сделал это быстро, не забывая о том, что они — люди. Люди, Дар! А не «мясо»! Ты помнишь, как умирал цапля? А? Хотел бы так же? А ведь мы оба должны были очутиться на его месте…
— Именно поэтому мне не понять, как ты можешь так рассуждать о них. Ведь они — это мы!..
Эш с недоброй усмешкой покачал головой.
— А кто же мы, Дарий? Герои в блистающих доспехах? Убийца деда, убийца отца? По-хорошему, каждый из нас заслуживал бы виселицы.
Дарий недоумевающе умолк, уставившись на Эша.
Но юноша выдержал его тяжелый взгляд и не отвел глаза.
— Но те, кого ты оставляешь здесь… Они-то ведь не убийцы, Эш!.. — проговорил он. — Они заслуживают другого. Аристократы Внутреннего круга бросили их на произвол судьбы, и теперь они вынуждены выживать, как умеют!..
— В самом деле? — прищурился Эш, приблизившись к Дарию. — И чем же они лучше аристократов, греющих свои жопы на бархатных подушках во Внутреннем круге? Ты ведь старше меня, Дар, ты опытней. Так как же ты не видишь, что они сами точно так же относятся к «мясу», как аристократы в свою очередь относятся к ним? И те, и другие закрываются живым щитом, и считают, что это — их священное право. Потому что им так удобнее выжить.
— А ты-то чем лучше?!
Эш усмехнулся.
— Ты меня не слышишь. Я не лучше, Дар. Но я и не хуже. Все мы выросли на одном больном дереве, и каждый испорчен гнилью. — хмуро проговорил юноша.
— Говори за себя, — буркнул Дарий.
Эш усмехнулся.
— В самом деле? Ты в самом деле все еще видишь себя доблестным героем, несущим добро? Ты обвиняешь меня в жестокости к людям, а сам между тем не погнушался принять в себя духа, который на протяжении многих лет держал в страхе этот самый город и пожирал людей.
Лицо Дария дрогнуло. Он хотел что-то ответить, но слова застыли на губах.
— … И сделал ты это, чтобы стать сильнее, — медленно проговорил Эш, с прищуром вглядываясь в своего приятеля. — Так чем же ты лучше меня? Я хотя бы честно признаю, чего стою.
Дарий умолк и отвернулся. Он явно все еще хотел ему возразить, но слова почему-то не шли.
Эш растер лицо перепачканной в высохшей крови ладонью. Придвинув ногой деревянный обломок настила, сел на него, устало вытянув ноги.
Дарий присел рядом.
Они оба какое-то время молча смотрели на пролом в стене, похожий на огромную рваную рану на теле крепости.
— И что же теперь ты собираешься делать?.. — спросил, наконец, Дарий.
В его голосе больше не было ни гнева, ни упрека. Только горечь.
Эш вздохнул.
— Знаешь, в городке Урту, куда нас приводили на большие праздники, есть статуя прославленного Луггаля Ламасса. По легенде, первый зиккурат города был подобен самым роскошным храмам древних столиц. Одна сторона его основания составляла тысячу шагов, а вершина уходила под облака. И оттуда, с облаков, в недостроенный зиккурат спустился осколок духа змея, чудовищный монстр, способный превратить в безжизненную пустыню все вокруг. На решение у Луггаля Ламасса было всего несколько мгновений. И тогда он обрушил зиккурат, похоронив чудовище под обломками. И вместе с осколком змея под каменным одеялом оказались и жрецы, и строители, которые создавали этот храм, и горожане, которые пришли полюбоваться на его красоту. Так больше не осталось мастеров, способных построить зиккурат до небес, и тех, кто бы жаждал подобного строительства. И монстры больше никогда не спускались с облаков во Внутренний круг. Ты спрашиваешь, что я собираюсь делать, Дар? Я собираюсь разрушить зиккурат, — мрачно ответил Эш. — Тот самый зиккурат, на который я, как дингир, должен взойти по спинам других. Этот урожай нам уже не спасти. Но если потомки, вспоминая наше время, всех нас назовут чудовищами, а наши обыденные правила — скотством, это будет означать, что все было не зря.