Стигма ворона 2
Шрифт:
Дарий со страхом взглянул на Эша.
— Но тогда ты станешь чудовищем еще большим, чем все то зло, какое существует на свете сейчас. Неужели ты этого не понимаешь?..
— Я должен принести войну и разрушение, — ответил молодой ворон, глядя прямо перед собой. — Чтобы вырваться из тюрьмы, нужно убить тюремщиков — по-другому не бывает. А тот, кто их защитит и утешит — он обязательно придет, Дар. После меня. И пусть я стану чудовищем — зато он в их глазах будет настоящим героем. Потому что люди наконец-то сумеют
Дарий хмыкнул.
— Например?..
— Я понял, что война — дело одинокое.
Эш поднял с взрытой земли потемневшую старую кость — след какого-то давнишнего кормления.
— Близкие делают меня уязвимым. И когда я пытаюсь натянуть одеяло на одного, то частенько не замечаю, как оно сползает со всех остальных. Так нельзя… А вон, кстати, Шеда с Хэном идут…
Дарий покачал головой.
— Как же ты пожалеешь обо всем этом…
— Может быть, — не стал возражать тот.
— Человек не может быть один!.
— Зато ворон — может.
— Но ты не ворон. Ты же мальчишка, Эш! А путь, который ты выбрал себе — он страшен!..
Эш поднялся, коснувшись плеча Дария.
— Я — дингир. Охотник на людей и создатель будущей акады. Стервятник, идущий по костям. И я хочу, чтобы это были правильные кости… — он бросил наземь обломок ребра, который только что вертел в руках. — и на них выросла новая эпоха. Лучше, чем та, которая породила нас.
— Откуда в тебе все это?.. — тихо спросил его Дарий. — Я говорю сейчас с тобой, как будто со своим старшим братом. А ведь тебе всего семнадцать!..
Тот пожал плечами.
— Не знаю. Может быть, это было во мне всегда, просто я не знал об этом?..
— А вот и мы! — крикнула Шеда. Она шла, придерживая под уздцы Полудурка и вороного жеребца, массивного и широкогрудого. Переметные сумки раздувались от запасенного в дорогу добра. Следом шел Хэн, и за собой он вел еще двух лошадей.
Эш заглянул в переметные сумки, нашел пристегнутые к седлу факелы, мысленно что-то подсчитал и кивнул. Потом забрал у Шеды свои деньги, оружие и сел на Полудурка.
— Присматривай за Дарием, — сказал он Шеде. — Поехали, Хэн.
— В смысле?.. — растерялась Шеда и непонимающе захлопала глазами.
— В смысле, ты остаешься с парнем, в которого влюблена, и отвечаешь за сохранность его головы. Это приказ, — жестко сказал Эш. — Когда вернусь — спрошу строго.
Шеда залилась ярким румянцем. Ее щеки, шея и даже грудь покрылась стыдливыми пятнами.
— Эш, я поеду с тобой!..
— Не обсуждается, — сказал, как отрезал, Эш.
Дарий подошел к нему — мрачный, как туча. И подал руку.
— Доброго пути тебе. Одумайся поскорее, и возвращайся.
Эш пожал его руку на прощанье.
— Не могу ничего обещать. Ни одуматься, ни вернуться…
Хэн уселся на вороного, и, тронув коней, они двинулись навстречу ночной мгле.
Яркие звезды россыпью светились в черном небе. Ветер шумел в траве и гудел в ветвях деревьев, предвещая перемену погоды.
Эш ехал вперед, унося с собой щемящее, болезненное ощущение образовавшейся вдруг пустоты внутри.
Но так надо. Никто не может чувствовать себя в безопасности, пока находится рядом с ним. Пусть эти двое остаются здесь, если хотят. Или найдут любой другой город.
Эш непременно найдет их когда-нибудь потом, когда все закончится.
И, если очень повезет, они смогут остаться друзьями.
А может, и нет.
Но главное не в этом. Главное — что теперь у них гораздо больше шансов на нормальную жизнь. Потому что Эш лишен такой возможности.
Ему предстоит проплыть реку крови, и попытаться при этом все-таки остаться человеком.
— Хорошая ночь сегодня, — подал голос Хэн, покачиваясь в седле.
— Верно, — кивнул Эш.
— И куда же мы едем в эту хорошую ночь?.. — спросил кузнец.
— Куда нужно тебе — сам решай, — отозвался Эш, поглаживая Полудурка. — А я держу путь в Иркаллу…
— Куда?.. — вытаращил глаза Хэн.
— Ты не ослышался, — усмехнулся Эш. — Именно туда мне и надо. Слишком много вопросов у меня накопилось, ответы на которые я смогу найти только там.
— Но это же проклятое место, откуда не возвращаются!.. — удивленно заметил Хэн.
— Ну, некоторые воины с края все-таки возвращаются. И я буду одним из их числа…
Копыта гулко стучали по тропе. Кони пофыркивали, озираясь в сгустившейся темноте и нервно вслушиваясь в звуки.
Дорога привела путников через поле в лес.
Зажигая факелы перед въездом в чернильно-черные заросли, Эш не удержался и обернулся на город.
Он понимал, что прошел какой-то рубеж, какую-то точку, и теперь можно идти только вперед.
Возврата больше не будет.
— Сегодня ночлега у нас не будет, — сказал он Хэну. — Нужно уехать как можно дальше отсюда.
— Понял, — отозвался Хэн.
С факелами в руках они перешли на скорую рысь и помчали по лесной дороге, распугивая зайцев по пути.
Говорить не хотелось. Хотелось обжечь Полудурка плетью по крупу и рвануть во весь опор, чтобы стук копыт бился в унисон сердцу, а ветер бился в лицо и уносил куда подальше всякие непрошеные мысли.
Он и сам не мог понять, отчего ему так больно. Ворон молчал, Хэн старался не отставать, темные деревья замерли по обе стороны дороги, как будто хищная стая призраков. Они раскачивались от порывов проснувшегося ветра, шумели и поскрипывали, словно пытаясь что-то сказать путникам.
А потом к этому звуку начал примешиваться какой-то другой.