Стигма ворона
Шрифт:
Парень с интересом и некоторым разочарованием смотрел на черный силуэт.
Если это дух, то почему выглядит, как человек? Разве ворон не должен быть вороном?..
Фигура в черном подняла когтистые руки и откинула капюшон.
На Эша смотрело его собственное лицо.
Парень невольно отшатнулся.
— А ты чего ждал? — знакомым хриплым голосом сказал ему второй Эш. — Монстра? Чудовище?
— Типа того, — почти шепотом ответил ему парень.
— Так может, ты его и видишь? — рассмеялся Эшу в лицо ворон. — Впрочем, я могу выглядеть
Он поднес черную руку к своему лицу и глубоко погрузил длинные когти в лоб, как если бы под кожей скрывалось что-то мягкое. Кровь брызнула на белую кожу, струйками побежала вдоль носа к подбородку. Эш содрогнулся, а ворон, ухватившись за кожу, резким движением содрал ее с себя, обнажая мраморную птичью голову.
— … Или вот так…
Он положил ладонь на мраморную маску и смял ее, открывая медвежью голову.
— Пожалуй, вначале было все-таки лучше, — пробормотал Эш.
— Я тоже так подумал, — ответил ворон.
Двумя руками он вонзил когти себе под челюсть и сдернул медвежью личину, под которой вновь оказалось лицо Эша.
— Что это за место?.. — спросил парень, озираясь по сторонам.
— Средоточие моего смысла, — заявил ворон раскинув руки. — Тьма, смерть, звезды и древняя клятва.
— Древняя клятва?.. — не понял Эш.
Ворон указал рукой на дерево.
— Не узнаешь?
Эш обернулся. Узловатые коричневые руки, из которых был сплетен ствол и толстые голые ветви, пришли в движение. Они тянулись вверх, хватаясь друг за друга, словно множество спрятанных в стволе людей пытались вытащить свои тела наружу. На одной из веток живая масса образовала утолщение, похожее очертаниями на обнаженное человеческое тело. Сформировавшись, оно обмякло и безвольно повисло, раскачиваясь — коричневые руки, из которых состояла ветвь, крепко удерживала его за горло.
Эш попятился.
— Стигма дингира…
— Правильно.
— Какое-то средоточие смысла у тебя… несимпатичное, — проговорил Эш, не в силах отвести взгляд от раскачивающегося тела.
— Что ж, можем заглянуть в твое сознание, — вкрадчивым голосом сказал ворон, глядя на Эша круглыми неподвижными глазами. — И погрузиться в твое средоточие смысла. У тебя там, бесспорно, весело. Но слишком уж многолюдно и ступить некуда от мусора, которым ты наполняешь свою голову.
Эш смутился, мгновенно представив себе, что ворон мог увидеть в его голове.
— А между тем твое средоточие смысла должно выглядеть примерно так же, как это. Только, пожалуй, в твоем случае здесь не хватает огромных песочных часов, поскольку твое время уходит быстро. Куда быстрее, чем у других.
Откинув полу плаща, собеседник Эша присел на землю прямо возле живого дерева. Парень покосился на жутковатое растение: его никак не покидало неприятное ощущение, что в любой момент эти копошащиеся коричневые руки, из которых оно было свито, могут схватить за горло и его. Но на землю все-таки сел.
— А все духи… общаются со своими носителями в подобных местах? — спросил он.
Ворон хрипло рассмеялся.
— Видишь ли, духи не общаются со своими носителями. Ты же не говоришь со своей одеждой? Или с комнатой, в которой ночуешь?
— Другими словами, с твоей точки зрения ты сейчас разговариваешь с одеждой. Чудесно. Мало того, что бесполезен в бою, так еще и юродивый…
Ворон расхохотался еще громче.
— Просто мне досталась забавная одежонка.
— Досталась? — приподнял брови Эш. — Разве ты не сам меня выбрал? Ты же по доброй воле пришел к охотникам Аварры, да и в зиккурате ты выбрал не кого-нибудь из присутствующих, а меня!
— Ах, это. Ну, конечно же, все это произошло, потому что ты — особенный. Избранный. И сейчас я тебе расскажу, как стать самым сильным и каким образом можно изменить мир, — издевательским тоном протянул ворон.
— Очередная ложь? Как с духом-стервятником, да? — догадался Эш.
Ворон пожал плечами.
— А с чего ты взял, что я тогда обманул тебя? Девочка-сатир рассказала?
Парень хотел было что-то возразить, но прикусил язык.
В самом деле, он ведь поверил Шеде на слово, потому что считал ее более осведомленной в этих вопросах.
— Ну, в том-то, что ты в бою почти бесполезен, она не ошиблась, — буркнул Эш.
— Слезы Матери, зашитые в твоей груди, не позволяют мне восстанавливать силы из твоих ресурсов. Ни при каких обстоятельствах. Другими словами, тебя никогда не настигнет полноценное эхо. А значит, я должен тратиться на тебя только из самого себя. Ну и зачем мне это? Почему вообще я должен быть полезным? — с ленивым безразличием проговорил ворон.
— Мне-то почем знать? Для чего вообще дикие духи вселяются в людей, усиливают и сражаются на их стороне? — разозлился Эш.
Ворон развел руками.
— Что ж, у каждого свое сумасшествие. Одни разговаривают с одеждой, другие сражаются за ее интересы. И кто из нас более безумен, еще вопрос…
От гнева и раздражения у Эша даже кулаки сжались. Схватить бы этого умника за грудки да тряхнуть хорошенько!
Угораздило же его, однако, встретить такого выродка.
Но сейчас Эш находился на чужой территории. И пришел он сюда не для того, чтобы еще больше усложнить себе жизнь, а наоборот, как-то упростить ее.
Он задержал дыхание в груди, заставляя себя успокоиться. Но получилось не очень.
— Мне кажется, ты забываешь одну маленькую деталь, — сказал Эш, глядя в круглые глаза своего собеседника. — Если кто-нибудь из стигматиков убьет меня, он, скорее всего, убьет и тебя! Так что можешь и себе здесь песочные часы выставить — первая же серьезная схватка уничтожит нас обоих. Так что, может, хотя бы объяснишь, как пользоваться теми возможностями, которые ты мне уже показал?
— Для начала попробуй хотя бы глаза мне не закрывать. Я стар, и лезть из шкуры вон, чтобы разглядеть что-то сквозь твою одежду, мне не очень-то нравится, — ответил дух.