Стихи (2)
Шрифт:
Только Кот во что бы то ни стало решил оставить самолёт. Это произвело на всех такое плохое впечатление, что пассажиры в полном молчании отвернулись, когда он дрожащими лапами схватил парашют, нацепил его на себя и, что-то жалобно мяукнув, выбросился вниз головой в открытую дверь самолёта.
Несмотря на усилия всех находящихся в самолёте, экипаж так и не проснулся. Напрасно Хавронья хрюкала Медведю в самое ухо, рычал и тявкал Мопс, истошно блеял Козёл.
Самолёт всё летел и летел. Стрелки приборов подрагивали на чёрных и белых циферблатах. В радионаушниках что-то продолжало потрескивать и пищать. Моторы спокойно гудели.
— Вот если бы… — начал Трусохвостик, когда все, окончательно выбившись из сил, собрались на маленькое совещание.
— Что если бы? — с надеждой в голосе перебила его мать Кенгуру, прижимая к себе безмятежно спящего Кенгурёнка.
— Если бы кто-нибудь из нас умел обращаться с радио!
— Я умею! — раздался тихий голосок. Это сказала Кошечка. Она уже успокоилась и даже успела привести в порядок свою намокшую от слёз мордочку.
— Какая приятная неожиданность! — воскликнул обрадованный Трусохвостик. — Теперь мы сможем связаться с землёй!..
А на земле, там, где ждали самолёт № 13–13, уже давно волновались. Напрасно опытный радист Дятел настраивал радиоприёмник в надежде услышать голос своего приятеля Суслика. Тот молчал. И вдруг в наушниках Дятла послышалось какое-то мурлыканье и мяуканье. Дятел прислушался.
— Говорит самолёт № 13–13.
— Это ты, Суслик? — запросил Дятел. — Что случилось?
— Экипаж самолёта спит, — мяукнули в ответ.
— Кто у аппарата? — удивился Дятел.
— Пассажиры!
Никогда ещё Дятлу не приходилось записывать такие радиограммы.
— Перестаньте шутить! — рассердился он наконец.
— Мы не шутим, — ответил ему тот же голос. — Мы не знаем, что нам делать. Посоветуйте, пожалуйста, как нам быть?
Начальник аэродрома — видавший виды Аист — собрал у себя в кабинете экстренное совещание.
— Чрезвычайное происшествие! Находящийся в воздухе самолёт № 13–13 терпит бедствие…
Но Аист не успел закончить начатой фразы. В кабинет влетел запыхавшийся Дятел. Он положил на стол новую радиограмму. Взглянув на неё, Аист не поверил глазам:
«Решил сажать самолёт. Подскажите, как это сделать. Трусохвостик».
Видавший виды Аист молча опустил крылья.
Прежде чем принять столь ответственное решение, Трусохвостик посоветовался с пассажирами.
— Я хочу посадить самолёт! — заявил он твёрдо и решительно.
— И вам это удастся сделать? — спросила Коза.
— Я в этом не уверен, — честно признался Трусохвостик. — Но я попробую. На всякий случай давайте проголосуем моё предложение!
Все, кроме Мопса, подняли лапы.
— Вы против? — спросил Трусохвостик.
— Я воздержался, — проворчал Мопс. — Я знаю только, что мне сегодня вечером надо быть на собачьей выставке!.. — и опять углубился в чтение «Ветеринарной газеты».
Проголосовав единственное предложение, пассажиры крепко пристегнулись ремнями к креслам и замерли на своих местах.
Решив сажать самолёт, Трусохвостик уселся в кресло пилота.
Перед ним и вокруг него было множество разных кнопок, ручек, выключателей, приборов, похожих на часы, и ещё всякой всячины. Спящих Медведя и Суслика пассажиры давно уже вытащили из тесной кабины, и теперь они храпели в дальних креслах самолёта. На них уже никто не обращал внимания. Все думали только о Трусохвостике и о его верной помощнице, которая помогала ему в такую трудную минуту.
Преданно поглядывая на самого отчаянного храбреца на свете, она ловко справлялась с обязанностями бортрадиста, переговариваясь с Аистом, который решил лично руководить столь необычной посадкой самолёта.
— Вы меня понимаете? — спрашивал издалека Аист.
— Понимаем! — отвечала Кошечка и показывала Трусохвостику на ту кнопку или ручку, которую он должен был нажать или потянуть на себя.
Нельзя сказать, чтобы с самого начала всё шло как по маслу. Трусохвостик нажимал случайно не на ту кнопку, и самолёт почему-то начинал задирать кверху нос. Тогда Трусохвостик быстро хватался за какую-нибудь ручку, и самолёт тотчас переходил в другое, не менее опасное положение.
Бедная Хавронья чувствовала себя прескверно. Она наелась до отвала и теперь ужасно страдала от всех виражей и мёртвых петель, которые проделывал в воздухе самолёт, управляемый Трусохвостиком.
Козёл и Коза, прижавшись друг к другу и закрыв глаза, не шевелились. По всему было видно, что они приготовились к худшему.
Только Кенгурёнок был доволен. Он был ещё маленький и ничего не понимал. Когда самолёт кидало то вверх, то вниз, Кенгурёнок весело смеялся. Ему казалось, что он качается на качелях.
А Мопс, самовлюблённый Мопс, продолжал читать. Впрочем, может быть, он просто делал вид, что читает. Весьма вероятно, он вообще не умел читать и держал газету в лапах так, ради пущей важности.
Тем временем Трусохвостик не без труда освоился с профессией пилота. Надо отдать должное Аисту. За его спиной был большой опыт старого лётчика, и он очень подробно и точно давал с земли указания. И если у Трусохвостика поначалу получалось не всё достаточно удачно, то это ведь тоже не удивительно: есть летучие мыши, но летучих зайцев что-то не видели!
Наконец наступил решающий момент.
Трусохвостик облюбовал большую поляну и сделал над ней круг. Вокруг поляны рос лес. Хорошо, что это был не густой сосновый бор с вековыми деревьями, а всего-навсего небольшая берёзовая рощица. Но тем не менее это был лес, через который надо было перелететь, раньше чем сажать самолёт на землю.
Глядя вперёд, Трусохвостик вцепился в штурвал самолёта обеими лапками. Он понимал, что сейчас, именно сейчас и никогда больше, всё зависит от его личной выдержки и мужества.