Стихи (2)
Шрифт:
И они поднялись на второй этаж, где на двери висела медная табличка:
Доктор Ухогорлонос.
Приём взрослых
только по понедельникам
от двух до пяти часов дня.
Приём детей
в любое время дня и ночи.
В
Разукрасив с обеих сторон улицу Мушкетеров, Ухогорлоносики и Таракашки пришли к обоюдному согласию: если Пистолетик замечательно изобразил войну, то Таракашки проявили большую изобретательность в изображении животных. Кроме того, они нарисовали паровоз, который тащил за собой пятнадцать вагонов, и ещё дополнительно одного синего кота с зелёными глазами.
Придя к выводу, что никто никого не перерисовал, а значит, не победил, обе стороны решили отпраздновать необычный урок рисования на квартире Ухогорлоносиков, где они и собрались, перемазанные красками всех цветов радуги, весёлые и довольные: с самого раннего утра они творили что хотели и никто не сделал им ни одного замечания.
Теперь они сидели кто на чём в кабинете самого доктора и… курили! Да, да! Совершенно точно: курили!..
Таракан, который после проглоченного мороженого окончательно потерял голос, раздобыл где-то папиросы и ящик сигар и поровну распределил их между всеми. Себе он взял самую большую и толстую сигару, чтобы как следует «прочистить горло». Пистолетик набил табаком старую трубку отца и, лёжа на полу, дымил из неё, как паровоз.
Несмотря на раскрытое окно, дети в комнате так накурили, что с трудом различали друг друга. Девочки, которые сами не курили, кашляли, задыхаясь в табачном дыму, но терпели.
Репка с отвращением докурил папиросу и, пошатываясь, пошёл к двери.
— Куда ты? — спросил Пистолетик. — Никто ещё не уходит. Кури дальше!
— У меня кружится голова! — ответил Репка, едва успев схватиться за спинку стула, чтобы не упасть.
У некурящего Фантика сразу потемнело в глазах, когда он перешагнул порог комнаты. Он не выносил табачного дыма, но он ведь не мог повернуться и уйти. Как можно бросить детей в беде? А если что-нибудь случится? И вот ведь уже случилось: возле двери на полу лежит без сознания маленькая девочка!
Фантик собрал все свои силы и вытащил Турнепку на лестничную площадку.
Вдохнув свежего воздуха, Турнепка пришла в себя.
— Я не умерла? — спросила она тихо, увидев над собой морщинистое личико Фантика. — Фантик! — прошептала она и улыбнулась. — Фантик! Я тебя знаю. Я тебя видела в цирке — ты вылезал из ящика с голубями… Ты меня спас? Ты добрый…
Фантик помог Турнепке подняться.
— Репка, где ты? — позвала она слабым голосом.
— Я тут, — послышался ещё более слабый голос.
— Ты живой?
— Не знаю.
— А здесь Фантик!
Услышав знакомое имя, курящие дети поднялись со своих мест. Кто из ребят не знал этого артиста из группы лилипутов! Все знали! Это он появлялся верхом на маленьком пони и потом вдруг куда-то исчезал для того, чтобы оказаться под куполом цирка в ящике с белыми голубями. Фантик! Значит, он один не ушёл из города! И остался с Ужасными детьми!
Косточка вытаращенными глазами смотрела на Фантика.
Таракан попробовал закричать «ура!», но горло у него так и не прочистилось после сигары, и он смог только издать звук, похожий на шипение водопроводного крана, когда нет воды.
— Дети! — обратился Фантик к ребятам и закашлялся. — Пожалуйста, не думайте, что я пришёл рассказывать вам о вреде курения! Я оказался здесь совершенно случайно: мы с Косточкой ехали мимо и увидели дым из окна. Мне показалось, что вы уже горите. Я не буду вам мешать. Но на всякий пожарный случай запомните мой адрес: улица Циркачей, дом номер семь.
Кашляя и прикладывая к глазам платок, Фантик вышел из комнаты. Нет, он не плакал, хотя было от чего прослезиться!
Таракан, Пистолетик и ещё несколько Ухогорлоносиков и Таракашек выползли из комнаты на лестничную площадку, чтобы посмотреть на Фантика и проводить его, но их почему-то стошнило. Наверное, от чистого воздуха…
А Фантик уже катил на своём детском велосипеде по городу, и на душе у него было тревожно и неуютно.
Тросточку себе он так и не купил: все магазины были закрыты…
Под вечер дети разбрелись по домам.
Таракашки остались ночевать у Ухогорлоносиков.
С головной болью, простуженные и обкуренные, лежали они где попало и как попало: кто на креслах, кто на стульях, а Таракан и вовсе под роялем на полу.
Репка и Турнепка ушли к себе домой. Ухогорлоносики предложили и им переночевать, но свободные места оставались только в ванне.
— У меня болит горло. Я не могу глотать, — пожаловалась Турнепка перед сном.
— А у меня болит голова. Что мы будем делать, если заболеем?
— Лечиться. Лекарствами.
— Какими?
— Всякими.
— Всякими нельзя. От всяких можно ещё хуже заболеть.
— Правда жаль, что Фантик не доктор?..
Турнепка тяжело вздохнула.
— Мне жарко. Достань мне из холодильника ледышечку пососать…
Часы на городской башне пробили полночь, потом час, потом два и три часа ночи, а Фантик всё ворочался и ворочался на своей железной кроватке. Только под самое утро он забылся коротким, беспокойным сном. Во сне он спасал детей от пожара, вытаскивал из воды, снимал с крыш и отнимал у них спички и папиросы. Его разбудил тревожный стук в дверь.
На пороге стоял Репка.
— Что случилось? — спросил Фантик, протирая глаза и ёжась от утреннего холода.
— Турнепке плохо, она умирает! — ответил Репка и заплакал.
— Что с ней?
— Не знаю. Она заболела. Ночью она звала маму, а теперь она молчит и ничего не отвечает, когда я её спрашиваю.
— Хорошо, — сказал Фантик. — Я сейчас оденусь…
Турнепка лежала с закрытыми глазами, когда Фантик дотронулся до её лобика. Лобик был горячим. Турнепка открыла глаза и заморгала ресницами.