Стихи и рассказы

Детям о Владимире Ильиче Ленине

Наступил день открытия электростанции — 14 ноября.

Крестьяне уже и не знали, ждать ли Ленина.

И вдруг на дороге показалась легковая машина.

Ребятишки первые побежали навстречу. Машина остановилась. В ней сидели Владимир Ильич и Надежда Константиновна.

Владимир Ильич спросил ребят:

— Где у вас тут электростанция? Ребята обрадовались:

— Прокати, тогда покажем.

Посадил Ленин ребят в машину, поехали.

У большой избы встретили его крестьяне.

Начался в избе разговор.

Ленин рассказал о победе Красной Армии над белогвардейцами, поздравил крестьян с этой победой.

Стали крестьяне рассказывать ему о своих делах.

Ленин слушал с интересом. Когда рассказчик замолкал, Владимир Ильич его подбадривал:

— Ну, а дальше?

У Ленина была замечательная память: он сразу запомнил, как кого зовут, и потом называл стариков крестьян по имени-отчеству: Алексей Андреевич, Василиса Павловна. Очень это старикам нравилось.

Разговор

получился такой интересный и для Ленина и для крестьян, что никто и не заметил — день-то уже кончается. Беспокоился только один человек — фотограф. Он приехал снять Владимира Ильича вместе с крестьянами и теперь всё думал с тревогой: скоро вечер, снимок, пожалуй, не выйдет — свету мало. Наконец он решился:

— Владимир Ильич, крестьяне хотели бы сняться с вами.

— А… ну хорошо, — ответил Ленин. А сам продолжал вести разговор.

Прошло ещё минут десять. За окном стало темнеть. Фотограф сказал с отчаянием:

— Через несколько минут будет уже поздно снимать!

Владимир Ильич поглядел на него. Сниматься не хотелось, но Ленин уважал чужой труд: фотограф приехал из города, потратил время. И Ленин сказал:

— Ну, идите во двор, готовьтесь. Мы с Надеждой Константиновной сейчас выйдем.

Фотограф побежал с аппаратом на улицу, стал устанавливать его. Горе ему было с ребятами: налетели со всех сторон, норовят усесться перед самым аппаратом.

Вышли из избы и Владимир Ильич с Надеждой Константиновной. Фотограф усадил их в середине, а кругом стал рассаживать крестьян. Но и тут вмешались ребята: вертелись под ногами, жались поближе к Владимиру Ильичу. Фотограф рассердился: надо, чтобы все сидели тихо, а то снимок будет испорчен.

Владимир Ильич тоже начал уговаривать ребят — показал им на аппарат:

— Вы вон в ту чёрненькую дырочку глядите.

Стали ребята глядеть в дырочку аппарата. Фотограф накинул на голову длинный чёрный платок и замер так. Ленин ему сказал:

— Вы мне ребят не заморозьте. Кругом засмеялись:

— Ничего, они у нас здоровые, выдержат.

Ребята опять зашевелились: разговор про них зашёл. Тут фотограф не вытерпел и закричал:

— Смирно!

Ленин улыбнулся и так, улыбающийся, вышел на фотографии…

Потом открылся митинг. Посреди площади стоял высокий столб, на нём висел новый электрический фонарь; его ещё ни разу не зажигали. Столб был обвит еловыми ветками и красными лентами. Под фонарём стоял столик.

А кругом собрались крестьяне не только из деревни Кашино, но и из других сёл и деревень. Многие пришли сюда издалека.

Ленин подошёл к столику и начал речь:

— Ваша деревня Кашино пускает электрическую станцию. Замечательное дело! Но это только начало. Наша задача в том, чтобы вся наша республика была залита электрическим светом…

Когда Ленин кончил речь, струнный оркестр сыграл «Интернационал». И в ту же минуту в сарае, где стояла динамо-машина, монтёр пустил ток.

На площади вспыхнул электрический фонарь, в избах разом загорелись огоньки.

Раньше кашинские крестьяне жгли у себя маленькие лампочки-коптилки; они горели еле-еле, тускло, зеленоватым светом. А теперь кто-то сказал, глядя на яркий электрический свет:

— Вот и загорелась у нас лампочка Ильича… Стал Ленин прощаться с крестьянами. Попрощался, пошёл к машине. Было совсем темно, холодный ноябрьский ветер дул в лицо.

Когда отъехали уже далеко, Владимир Ильич оглянулся. Позади, среди тёмных полей, ярко светились окна кашинских изб.

А. Твардовский

ЛЕНИН И ПЕЧНИК

В Горках знал его любой, Старики на сходку звали, Дети — попросту, гурьбой, Чуть завидят, обступали. Был он болен. Выходил На прогулку ежедневно. С кем ни встретится, любил Поздороваться душевно. За версту — как шёл пешком — Мог его узнать бы каждый. Только случай с печником Вышел вот какой однажды. Видит издали печник, Видит: кто-то незнакомый По лугу по заливному Без дороги — напрямик. А печник и рад отчасти,— По-хозяйски руку в бок,— Ведь при царской, прежней власти Пофорсить он разве мог? Грядка лука в огороде. Сажень улицы в селе,— Никаких иных угодий Не имел он на земле… — Эй ты, кто там ходит лугом! Кто велел топтать покос?! Да сплеча на всю округу И поехал, и понёс. Разошёлся. А прохожий Улыбнулся; кепку снял. — Хорошо ругаться можешь,— Только это и сказал. Постоял ещё немного, Дескать, что ж, прости, отец, Мол, пойду другой дорогой… Тут бы делу и конец. Но печник — душа живая,— Знай меня, не лыком шит! Припугнуть ещё желая: — Как фамилия? — кричит. Тот вздохнул, пожал плечами, Лысый, ростом невелик. — Ленин, — просто отвечает. — Ленин?! — Тут и сел старик. День за днём проходит лето, Осень с хлебом на порог, И никак про случай этот Позабыть печник не мог.

А по свежей по пороше Вдруг к избушке печника На коне в возке хорошем — Два военных седока. Заметалась беспокойно У окошка вся семья. Входят гости: — Вы такой-то? — Свесил руки: — Вот он я… — Собирайтесь! — Взял он шубу, Не найдёт, где рукава. А жена ему: — За грубость, За свои идёшь слова… Сразу слёзы непременно, К мужней шубе — головой. — Попрошу, — сказал военный,— Ваш инструмент взять с собой. Скрылась хата за пригорком. Мчатся санки прямиком. Поворот, усадьба Горки, Сад, подворье, белый дом. В доме пусто, нелюдимо, Ни котёнка не видать. Тянет стужей, пахнет дымом,— Ну, овин — ни дать ни взять.

Только сел печник в гостиной, Только на пол свой мешок — Вдруг шаги, и дом пустынный Ожил весь, и на порог — Он. В пальтишке. Дышит паром. Печника тотчас узнал. — Проходи, знакомец старый,— Поздоровавшись, сказал. И вдобавок ни словечка, Словно всё, что было, — прочь. — Вот совсем не греет печка. И дымит. Нельзя ль помочь? Крякнул мастер осторожно, Краской густо залился. — То есть как же так нельзя? То есть вот как даже можно!.. Сразу шубу с плеч — рывком, Достаёт инструмент. — Ну-ка…— Печь голландскую кругом, Точно доктор, всю обстукал. В чём причина, в чём беда, Догадался — и за дело. Закипела тут вода, Глина свежая поспела. Всё нашлось — песок, кирпич, И спорится труд, как надо. Тут печник, а там — Ильич, За стеною пишет рядом.