Шрифт:
Annotation
В рубрике «Из классики ХХ века» — Альфред Эдвард Хаусман (1859–1936), один из самых любимых, известных и обаятельных поэтов Великобритании.
Иностранная литература, 2016 № 07
Альфред Эдвард Хаусман
Альфред Эдвард Хаусман
Стихи из книги «Шропширский парень»
Альфред Эдвард Хаусман (1859–1936) —
Впечатляют и мнения о произведениях Хаусмана других поэтов, его соотечественников. Так, Томас Гарди полагал, что стихотворение «Цела ль моя упряжка» — наиболее драматургически выстроенное стихотворение во всей английской поэзии. Бабетта Дойч, Карл Шапиро, У. Х. Оден отзывались о творчестве Хаусмана с уважением и любовью. К. Д. Льюис сравнивал его с такими гигантами, как Джеральд Мэнли Хопкинс, Уилфрид Оуэн и Т. С. Элиот.
Сборник стихов «Шропширский парень» был написан под впечатлением драматических событий в жизни автора. Темы сборника — умирание и смерть, предопределенность судьбы и борьба с роком. Меланхоличные и в то же время ироничные, традиционные по форме и авангардные по внутренней энергетике, стихи Хаусмана повлияли и на поэзию Редьярда Киплинга, в частности, на его «Казарменные баллады». Поэзия Хаусмана, притом что орнамент стихотворений, их строфика своеобразны и прихотливы, поражает экстраординарной простотой и красотой мелодий. Каждое стихотворение — уже готовая песня.
Альфред Эдвард Хаусман известен в нашей стране. На русский язык его переводили Б. Слуцкий, С. Маршак, другие поэты. О нем писали статьи, исследования. И все же «последний поэт-классик луговой Англии» (как назвал его М. Л. Гаспаров) во многом остается загадкой. Переводы, предлагаемые вниманию читателей, — еще одна попытка разгадать эту загадку.
XIV
Идут беспечно люди,
Как их понять уму:
Стою я у дороги,
Не нужен никому.
Как списанный на берег
Моряк, мне все равно;
Душа мое и сердце
Давно ушли на дно.
Нет пары безрассудству
В просторе голубом,
Что привело б подругу
В мой одинокий дом.
Цветы не исцеляют,
Утрачен верный путь;
Потерянное сердце
Мне разрывает грудь.
Так по чужой дороге
Иду я без гроша:
Лежат в пучине моря
И сердце, и душа.
XXII
Проходит взвод, гремя.
Один красномундирный вдруг
Не сводит глаз с меня.
Мил человек, тебе со мной
Навряд ли встретиться дано,
И то, что мы зовем судьбой,
Давно предрешено.
Ни общих дум, ни общих дат,
Но в счастье иль в беде
Всего хорошего, солдат,
Желаю я тебе.
XXVI
Мы шли вдоль поля год назад
С любимой, догорал закат,
Вдруг слышим мы через забор
Осины странный разговор.
«О, кто там жаждет новостей?
Сельчанин с девушкой своей?
До свадьбы — несколько недель,
И время их сведет в постель,
Вот только ляжет он с другой,
Она ж — накроется землей».
И верно, точно через год
Другая девушка идет,
И вновь звучит над головой
Осины разговор ночной;
Да только слов я не пойму,
Похоже, все идет к тому,
Чтобы не я — подружка поняла,
Как вскоре сложатся дела,
Знать, мне под клевером лежать,
А ей с другим беднягой спать.
XXVII
«Цела ль моя упряжка
В родимой стороне,
Слышны ли сбруи звоны
Как раньше, как при мне?»
Привет, бряцанье сбруи,
А также конский топ
Слышны; лишь ты под пашней
Лежишь, наморщив лоб.
«Играют ли ребята
В футбол на берегу,
И мяч со всеми вместе
Я погонять смогу?»
Играют классно парни,
Открыть, мечтая, счет,
Да и вратарь, как цербер,
Ворота стережет.
«Нашла ль подружка счастье,
Дружка во всем виня.