Стихи, не вошедшие в основные сборники
Шрифт:
Качаясь в ночь, оскалясь из руки,—
Там голова распластанного гранда
Поднимется над берегом реки.
1931
Кучино
ТРУС ГОРОДОВ
В трус городов
Рос
Гул и глас
Некий:
— «Я, — Христос
Иисус,—
С вами здесь
Вовеки.
Я — гром,
Гул…
Я — мировой
Слом.
Я — вас
Сомкнул
В дом световой
Свой».
Вы —
Дни!
Вы — прах,—
Храмы!
Кройте дымом
Седым
Тысячелетние
Срамы.
Стройте свой
Дом,
В легкий лет
Поднебесий!
Руки в гром
Прострем;
И — пропоем:
«Воскресе!»
1931
Кучино
ПОДЪЕМ
Пары кипят,
Росой перловой тая;
Едва дымят
Из бледных отдалении,—
Как нежный вздох,
Как стая горностая,
На серый мох
Перегоняя тени.
Стальным зубцом
В развеянные пряжи
Проткнулся блеск
Алмазящихся стекол —
Под месящем
В серебряные кряжи,
Крича, кентавр
Караковый процокал.
1931
Кучино
ДЕНЬ
Я выбросил в день
Теневую ладонь:
«О день, — переполни!
О, светом одень!»
И пырснула тень:
И как солнечный конь
Вдруг бросил из молний
Мне в очи огонь.
И воздух игривой
Улыбкой блеснул;
И блещущей гривой
Под облак мигнул;
И гул прокатился
В сутулых веках;
И гром громыхнул
В золотых облаках;
Откуда, слезяся
В свой плащ световой,—
Над чащей склонясь
Золотой головой,—
Рукой золотой
Поднимался в туман —
Сутулый, седой,
Гололобый титан.
1931
Кучино
ЛЕС
Ныряя в сумерек дубровный,
Здесь суматошливые фавны
Язык показывают свой.
И бродит карла своенравный,
Как гриб, напучась головой;
С угрюмым горбуном Аммосом
Дивуется перловым росам
Из бледно-палевого дня;
Уставясь безобразным носом,
Слезливо смотрит на меня.
Я шляпу перед ним сметаю:
— «Мое почтенье-с!..» А Аммос —
Пасет, внимая лепетаю,
Свою блистающую стаю
Тяжелых, добрых, желтых ос;
Глядит в ручей курчавый, пенный;
И под сосной зеленотенной
Пускает из ноздрей туман;
А над сосной встает надменный
И
И суматошится день целый
В лесной пещере тот же гном;
Багровый, злой, остервенелый,—
Кует серебряные стрелы,
Приготовляет к ночи гром.
Готово!.. Тучищу пропучит;
Она — моргает и ползет;
Над лесом гребень дедерючит;
А ветер из ветвей мяучит,
Как сумасшедший, дикий кот.
И кто-то скачет вдоль дороги,
Свои вытягивая ноги
На перепрелый, серый пень…
Маячит — сумрак чернорогий;
И плачет — белоногий день.
1931
Кучино
КОРОЛЬ
Проходит дорогой
Из мира ушедший —
В короне двурогой
Король сумасшедший.
И блещут огромные
Синие
Очи —
В зловещие, темные
Линии
Ночи.
И плещут из пыли
Клочки багряницы,—
Как красные крылья
Испуганной птицы.
Он в дикое поле
Бросает
Ладони —
И дикое поле
Топочет
Погоней.
1931
Кучино
АНДРОН
Лесная дебрь… Там, на опушке
Свирепый вепрь залег в кусты;
Там курьерогие избушки
Глядят в болотистые мглы;
Там по ночам нагие бабы,
Схватясь руками за бока,
Трясясь, как животами жабы,—
Со свистом чешут трепака;
Там с вытоптанной, пнистой плеши,
Надев треух, сев на пенек,
Быкоголовый, пегий леший
Развел трескучий огонек…
Клочится дым… На поле строгом
Виляет пыль седым винтом;
И бродит ветер по дорогам;
И глухо колобродит гром;
И — древний, роковой возничий,—
Седой, всклокоченный Андрон, [5] —
5
«Поехал Андрон на телеге» — в народном диалекте выражает бестолочь, чепуху, бред.
Гремя телегой, порет дичи,
Летучей молнией взогнен.
1931
Кучино
БЕРЛИН
Взор
Божий,—
— Пламенные
Стрелы,—
Взогнит наш каменный
Позор…
Куда нам убежать
От гнева?
И как взвизжать
Из черных нор?
Дух —
Чрево,—
— Пучащие газы,—
Потухни!
Рухни,
Старый храм,—