Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники.
Шрифт:
— Ага! Сознался! — радовался «гипнотизированный». — А в аллее меня преследовал? А? Нагонял!
— Не кричите, — сказал дежурный. — Какую лошадь?
— Сознался! — в упоении кричал «гипнотизированный». — Раскололся!
— Вы его действительно преследовали? — спросил дежурный.
— Да нет, — улыбнулся Колька. — Мы просто шли за ним, и всё.
— А зачем вы за ним шли?
— Действие биотоков проверяли, — улыбнулся Колька.
— Гипнотизеры! — закричал
— Ну что вы несете! — не выдержал Володя. — Вы сами подумайте, что вы говорите.
— Ты так со мной не разговаривай, ясно? Я контуженный. Ясно? Я тебе чего хочешь могу сделать, а мне ничего не будет. Ясно? Бандит.
— Товарищ лейтенант! — вдруг обрадовался Колька. — Да он же пьяный! От него водкой несет!
— Ложь! Наглая ложь!
— А вы дыхните! — сказал Колька. — Скажите, товарищ лейтенант, чтобы он дыхнул!
— Ну, хватит, — устало сказал дежурный. — Лошади, гипнотизеры. Ничего не понимаю. Вот вы, — он показал на «гипнотизированного». — Вы напишите так, чтобы можно было разобраться. А вы двое идите в ту комнату. Там подождете.
— Это безобразие! — сказал Колька. — Я буду жаловаться!
— Ну, жалуйся, — сказал дежурный.
— Не ты, а вы.
— Ну, вы, — сказал дежурный и вздохнул.
Алена тем временем шла по аллее за небритым жуликом.
Вот он остановился на пустой площади у пивного ларька. Позади него в темном небе вращались решетчатые самолеты аттракциона «Мертвая петля».
Небритый с жадностью пил пиво и, еще не кончив первую кружку, сказал, с трудом отрываясь, сквозь пену: «Еще одну».
Алена огляделась.
Никого не было, кроме полной женщины — продавщицы мороженого — и старика инвалида, пропускавшего на аттракцион.
— Одно мороженое, — тихо, конспиративно, как в детективном фильме, сказала Алена продавщице. — Вот там, сзади, у ларька, бандит. Я его здесь буду отвлекать, а вы идите за милиционером.
— Поняла, — испуганно сказала женщина.
— Только не сразу. Дайте мне отойти, — сказала Алена.
Алена отошла с мороженым в руке. Женщина повернулась, пошла было, но вернулась за ящиком, надела его на грудь и побежала.
Небритый с наслаждением допивал вторую кружку, когда Алена подошла к нему сзади и легонько тронула его за плечо:
— Товарищ!
Жулик вздрогнул, расплескав пиво, резко повернулся.
— Чего? — он успокоился сразу, увидев, что перед ним девушка.
— У меня к вам большая просьба.
— Чего?
— Вы не могли бы со мной прокатиться на этом самолете?
— Еще чего! — возмутился небритый.
— Вы понимаете, я хочу, чтобы один человек меня приревновал.
— Иди ты! — удивился небритый.
— Ну, хотите, я вам три рубля дам?
— Пять, — не задумываясь, сказал небритый.
— Вот, у меня четыре пятнадцать, — Алена порылась в сумочке.
— Давай, — согласился небритый.
— Потом, — сказала Алена.
— Ну, ладно. А где твой ухажер? Он мне морду-то не набьет?
— Да нет. Он робкий. — Алена взяла небритого под руку и повела к аттракциону.
Милиционер и продавщица мороженого бежали по аллее. Они выскочили на пустую площадь.
— Где? — спросил милиционер.
Продавщица быстро огляделась.
— Вон! — заметила она. — В самолете!
Алена и жулик стремительно крутились в самолете.
— Она! — радостно сказал «гипнотизированный», потирая руки. — Теперь вся банда в сборе!
В дверях отделения стояла Алена, небритый и милиционер.
— Здравствуйте, — смущенно сказал небритый.
— Здравствуй, здравствуй, Федулов, — приветливо улыбнулся дежурный. — Давно не виделись. Ну, проходи, дорогой. Всегда желанный гость.
Небритый заложил руки за спину, прошел через приемную, вошел в угловую комнату и сам закрыл за собой дверь с решетчатым окном.
В городе наступает вечер, теплый, летний. Вспыхивают фонари и рекламы на улицах. Над крышей «Известий» побежали, складываясь в слова, яркие буквы. В Лужниках, в шуме трибун, аплодисментах и криках, зажигаются мощные прожекторы, освещая размеченное поле, мяч в игре.
А рядом, на Москве-реке, замелькали по воде огоньки речных трамваев, осветился сразу пролет метромоста, шары, фонари набережной, какие-то огни на мачте проплывающей мимо баржи, и впереди медленно вращающееся колесо обозрения в Парке культуры…
Москва вступала в свой обычный вечер с только ей присущими приметами и с тем, что характерно и для других наших городов в эти часы.
По ночной улице шла стройная молодая женщина. Она постукивала наконечником свернутого зонта по прутьям железной решетки и что-то напевала.
— Можно вас на минуточку? — к женщине подбежал Колька. Женщина остановилась.
— Помогите, пожалуйста, — Колька очень торопился. — Понимаете, нам на свадьбу надо, а у нашей подруги родители строгие. Она звонит домой, как будто она у подруги, а мать говорит: «Позови подругу», а подруги нет никакой, а мать…